— Я люблю тебя, слышишь? Люблю!

— И я те…а-а-а-а-а!

Ответ женщины потонул в отчаянном диком крике, эхом отразившимся от стен квартиры. На несколько мучительно долгих секунд в помещении воцарилась полнейшая тишина. Тишина, которую некоторое время спустя разбавил обоюдный счастливый смех пары. Искренний. Заливистый. Полный невероятного облегчения и восторга. Ирина же, напротив, застыла от напряжения, точно пришибленная. Мысли лихорадочно роились в голове, сменяя друг друга. Накатывали, одна страшнее другой.

«Нет! — истерически хохотнула про себя. — Там сейчас не моя мама! Не с отцом Славика! И они не кончили одновременно только что! Нет же?»

Глупо отрицать очевидное. Но именно этим она и занималась, отказываясь верить в происходящее. Ира крепко зажмурилась. Не помогло. В поисках спасения уставилась широко распахнутыми глазами на Красницкого и едва не завопила от ужаса. На нем не было лица. Парень выглядел так, словно способен на убийство. Что говорило лишь об одном — он тоже узнал голос своего отца. И не просто узнал, а фактически застукал Александра Борисовича за изменой Васелине Анатольевне с матерью своей девушки. Вот теперь-то Ирине поплохело уже по-настоящему. Воздух будто улетучился из помещения. Дышать стало трудно. Словно многотонную каменную глыбу поместили ей прямо на грудь. Сбросив с себя оцепенение, Слава до хруста костяшек сжал кулаки и сделал решительный выпад в сторону гостиной, явно намереваясь устроить сцену. Или, упаси Боже, драку.

«Что вполне в его репертуаре!»

Выброс адреналина в кровь был запредельным. Даже перед глазами поплыло.

— Стой! — рявкнула Синицына, что было мочи. — Не надо…

Не помня себя от страха, она стремительно спрыгнула с комода. Настойчиво игнорируя легкое головокружение, мертвой хваткой вцепилась в запястье Красницкого, пытаясь удержать на месте. Уберечь от роковых ошибок.

— Отпусти! — ответный рев. Яростный. Озлобленный.

— Нет!

— Дура! Больно же сделаю, если сам освобожусь!

— Не сделаешь! — уверенно, надменно. — Мне не сделаешь!

— Хочешь проверить?

— Хочу, чтобы ты успокоился!

Он не мог. Оказался слишком шокирован случившимся. И, как ни странно, Ирина отчетливо это понимала. Его трясло. Прямо знобило. Сильно.

На лбу залегла глубокая морщинка и выступила крупная испарина.

Свирепый взгляд был наполнен болью и отчаянием.

— Ты что, не понимаешь? — стиснул зубы до противного скрежета. — Они…

— Понимаю! — не позволила ему озвучить очевидное.