Сейчас я понял, что это полная чушь. Из-за реакции матери мне кажется, что я стал кровожадным убийцей с топором в руках, а не бисексуалом. Я боялся с ней встречаться. Пришло время все исправить.

Я отпираю дверь и захожу внутрь.

– Привет, – говорит мама, выключая телевизор.

Она в безразмерном топе и хлопковых штанах, а ее волосы небрежно убраны в хвост.

Мы осторожно обнимаемся, держась на безопасном расстоянии.

– Как прошел полет? – спрашивает она.

– Хорошо.

– Правда? Ты выглядишь уставшим.

Я морщусь.

– Ага, утомился. Я пойду спать.

– Извини за беспорядок, – говорит мама, подбирая кардиган с дивана и аккуратно складывая его. Она, как и я, может создать огромный беспорядок в рекордно короткие сроки. – Сегодня на работе был суетной день.

– Все не так уж и плохо.

– Вот видишь, теперь я знаю, что ты врешь.

Думаю, она хотела пошутить, но прозвучало жестко. Я кусаю губу.

Она продолжает убираться, как будто меня здесь нет.

Я мог бы просто пойти в свою комнату, но не могу не вспоминать то время, когда я вернулся с нашего тура по США. Теперь мама ведет себя так, словно я ей мешаю. Досаждаю. Знаю, что у нее есть своя жизнь, и она не вращается вокруг меня, но я не могу не думать, что ее расстройство связано с моим каминг-аутом. Это самая большая разница между «тогда» и «сейчас».

Так больше не может продолжаться.

Мне нужно поговорить с ней об этом.

– Эй, хочешь кофе? – спрашиваю я.

– О, да, пожалуйста.