— А ребенка Хадсона определенно зовут Лейкен Шарлотта?
Я кивнула.
— Да, не самое распространенное сочетание. Я еще ни разу не встречал человека по имени Лейкен, но в Нью-Йорке как-никак живет восемь миллионов человек.
— Согласно Бюро переписи населения, в Соединенных Штатах тысяча шестьсот шестьдесят два человека по имени Лейкен… которым нет еще тринадцати.
— Ясно. Как бы то ни было, это больше шестнадцати сотен.
— Но когда я ввела первое и последнее имя — Лейкен Ротшильд — мне выдали ответ, согласно которому такая персона всего одна.
— Ладно, что-нибудь еще?
— Александрия вышла замуж в Нью-Йоркской публичной библиотеке. Там же поженились Хадсон и Лекси.
— Да, это может быть бо́льшим, чем просто совпадение.
— Александрия и Хадсон жили в Верхнем Вест-Сайде, совсем как Хадсон и Лекси.
Фишер устало выдохнул.
— Да, как ни крути, все сходится. Но я как-то читал про близнецов, которых разлучили сразу после рождения. Обоих приемные родители назвали именем Джеймс, а те, когда выросли, стали копами и женились на женщинах с одним и тем же именем. Еще у них были детишки с одинаковыми именами… Причем обнаружили они это гораздо позднее, когда наконец встретились. Так что в жизни хватает странностей.
— Пожалуй, — вздохнула я. — Вот только что мне делать? Сказать ему: «Слушай, существует вероятность того, что твоя дочь — вовсе не твоя. И да — отцом ее может быть твой лучший друг Джек, который в свое время трахался с твоей женой»?
Фишер со вздохом покачал головой и осушил свой стакан.
— Да уж… С другой стороны, иного выхода у тебя нет.
— Я могла бы сжечь этот дневник и сделать вид, что никогда не видела его.
— И что потом? Так и не признаться парню, что его дочь может быть вовсе не его дочерью? Я же знаю тебя, Стелла. Этот секрет будет мучить тебя до конца жизни.
— Уж лучше так, чем разбить ему сердце.
— Но ты даже не в состоянии вести нормальный образ жизни. Ты не разговаривала с Хадсоном с того самого момента, как заподозрила правду. И, чтобы сохранить все в тайне, тебе придется расстаться с ним.
Фишер нахмурился.