Сам не понимаю, в какой момент начинаю смеяться, отец моему примеру следует, че уж — дурной пример заразителен. Мог ли я еще полчаса назад представить нечто подобное?

Осмеявшись, встаю, подхожу к отцу и просто его обнимаю. Как в детстве. Как-то за последний год мы разучились друг друга понимать, сейчас я это отчетливо вижу. И дело не только в нем, оно и во мне тоже. Я же не пытался с ним поговорить, не пытался объяснить, просто взбрыкнул, ударился во все тяжкие, а он по-своему воспринял. Оба хороши, рот ведь дан не только, чтобы в него есть, но и чтобы говорить. Может и не было бы этого всего, будь я чуть умнее, а он чуть сдержаннее.

— Ну все-все, поеду я, а то мать сейчас выберет, что б его, этот Таиланд, еще прививки эти… Нет чтобы как все нормальные бабы, нет, ей в Тайланд надо.

Он отстраняется и, похлопав меня по плечу, направляется к выходу.

— Пап, — уже у двери окликаю отца, — спасибо.

Он кивает, и уже тянется к двери, но внезапно застывает на месте.

— Насчет беременности, это правда?

Я не сразу понимаю, о чем он говорит, на осознание мне требуется несколько секунд.

— Пока не знаю, — признаюсь честно.

Отец больше ничего не говорит, только улыбается едва заметно, а потом открывает дверь и выходит из квартиры.

*************************************************************************************

— Егор, ты только не злись, — начинает лепетать Александровна, как только входит в квартиру.

Я, конечно, уже ее поджидаю.

— Не злиться, значит? — прищуриваюсь, смотрю на свою училку с прибабахом, и взгляда отвести не могу.

Она такая хорошенькая, раскрасневшаяся, немного взъерошенная.

Кайф. Смотрел бы на нее вечность.

Терпеливо дожидаюсь, пока Ксюша разденется, а потом подхожу к ней, под писк своей девочки, подхватываю ее на руки и несу в спальню.

Как же я чертовски рад, что малявка сейчас у деда.

— Егор, ты с ума сошел, ну что ты делаешь? — Ксюша возмущается вроде, а сама посмеивается и ко мне ластится, кошечка моя ласковая.

Ну и чего мне с ней делать?