Честь не позволила бы ему нарушить данное обещание, даже если предложение было сделано под давлением обстоятельств. Завтра или на следующей неделе Монтгомери будет благодарен ей за то, что она не воспользовалась случаем.
– Знаешь, – сказал Себастьян почти дружелюбно, – я начинаю думать, что ты отказалась бы быть со мной в любом качестве. И думаю, это не имеет ничего общего ни с твоей моралью, ни с моей репутацией, причина лишь в твоей собственной трусости.
Эти слова вывели Аннабель из оцепенения, как пощечина.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты боишься. Мужчины, от которого вдруг станешь зависеть, и я не имею в виду брак. Хотя, думаю, ты вполне способна ужиться с любым деспотом, потому что внутри тебя крепость, которую невозможно взять силой. Но мне удалось покорить ее: ты сама отдалась мне. Почему же сейчас ты не позволяешь мне поступить с тобой честно?
Решимость с новой силой отразилась в каждой черте его лица, и Аннабель поняла – пока Себастьян уверен, что она любит его, он не откажется от своего безумного плана. Он пожертвует всем. Опозорит себя, станет объектом насмешек в обществе, в прессе. Его родовое гнездо, политическое положение будут потеряны, древний род прервется. Ему пришлось бы отказаться от дела всей своей жизни из-за какой-то деревенщины. В конце концов его страсть неизбежно угаснет, он начнет злиться на нее или, что еще хуже, на себя за принесенные жертвы.
Аннабель обхватила руками свои дрожащие плечи.
– Если хочешь знать, не далее как сегодня утром мне сделали гораздо более подходящее предложение.
Выстрел из пистолета произвел бы на Себастьяна меньший эффект. Он застыл на месте, пораженный.
Когда он наконец заговорил, Аннабель с трудом узнала его голос.
– Профессор…
Она кивнула.
– Ты приняла его?
– Меня отстранили от занятий, – сказала она, – а он…
– Ты приняла его предложение? – повторил Монтгомери, и его взгляд заставил ее поднести руку к горлу.
– Нет, – ответила она тихо. Виновато.
– Но ты думала об этом. Клянусь богом, ты обдумываешь его предложение.
– Мы были бы подходящей парой…