– Ты просто… замещаешь тем, что с моей мамой у тебя не получилось, – нерешительно пробубнила она.

– А ты психолог, что ли?

– Это и так понятно.

Геру это злило. Он ударил по столу, чем Надю напугал.

– Что тебе ещё понятно? Ну, ладно морда у меня красивая, а ты то, я с ума схожу, когда рядом Сергея вижу, как ты с ним разговариваешь, как ты бежишь к нему за помощью. И ты с ним ласковая такая, нежная, в постель к нему ложишься. И не думаешь совсем о том, что я чувствую.

Надя покраснела, и слезы высохли, уступив место удивлению.

– Я толстая, – произнесла она как последнее оправдание.

Гера выдохнул.

– Причем тут это? Где ты толстая?

Он провел руками по округлым бедрам и сразу ощутил, как его остановили.

– Не нужно…

Гера тяжело вздохнул, прижавшись лбом её плечу.

– Я люблю тебя, – признался он, – люблю тебя за твое отношение, за твою нежность, за твое желание помочь, за стойкость, за смех, за каждую складку, за самые сладкие поцелуи… я не могу описать словами всё, что вкладываю в это слово. Это и физическое влечение и эмоциональное. Я знаю только, что хочу быть с тобой каждый день прожитой жизни.

Гера поднял голову на последних словах, вглядываясь в стеклянные глаза Нади. Он никогда не произносил этих слов, всегда было «нравится», «небезразлична», «желанна». Слово «любовь» была для Геры как точка не возврата, прямо как клятва в ЗАГСе, только между двумя. Серьёзно и навсегда.

– Что… ты…– Надя выдохнула. Непонятные фразы, смотрела на него с недоверием и страхом.

Гера глубоко вздохнул, достал свой телефон и включил запись.

«– Георгий, я уже говорила вам, что ваш зачет зависит только от вас.

– Я ответил на все ваши вопросы по своему билету, и ещё трём которые вы задали, мне, кажется, этого достаточно.