— Нам придется признать, что ты ошибаешься.

— Мы договорились не соглашаться, тупица.

Коннор ухмыльнулся.

— Кроме тех случаев, когда я всегда прав. Можно я с тобой пойду?

— Ты хочешь, чтобы мы поискали что-нибудь для меня вместе?

Он кивнул.

— Еще я собираюсь убедить тебя приобрести какого-нибудь болванчика. Пока не знаю какого, чувствую, что болванчик — это предмет, который обязательно должен быть в коллекции разных пошлых предметов.

Я сообщила маме, куда мы идем, и вскоре мы уже шагали к Таймс-сквер. Я совсем забыла, как утомительно отправляться в путь с Коннором. У него был телохранитель, Эдди, и его останавливали в каждом квартале, чтобы сфотографироваться или взять автограф.

В результате десятиминутную дорогу мы осилили за сорок пять минут.

— Прости, — извинился Коннор, догоняя меня в очередной раз.

Я привыкла держаться в стороне, когда Коннор что-нибудь подписывал. Его поклонники не интересовались мной; они хотели провести миг наедине с Коннором. А я не хотела быть третьим лишним.

— За что? — спросила я.

— За то, что задерживаю тебя.

— Ты меня не задерживаешь, — я покачала головой. — Мне нравится прогулка. Это уж точно гораздо лучше, чем сидеть взаперти в автобусе.

На Таймс-сквер было даже хуже — там были люди, которым можно было заплатить, чтобы сделать фотографию с теми, кто надоел своими просьбами сфотографироваться с Коннором. Было гораздо труднее, чем гулять с Заком.

— Надо было мне шляпу надеть, — сказал Коннор.

Но я-то знала, что он намеренно никогда не прятался от своих поклонников. Были времена, когда я наблюдала, как он делал все возможное, чтобы наверняка с ними встретиться. И хотя стоять без дела и ждать его было утомительно, все же наблюдать шумиху вокруг собственного брата — это очень впечатляющий момент.

Это был тот парень, на которого я кричала за то, что посреди ночи он оставил сиденье унитаза поднятым, и который пытался петь арии из опер в душе. И были люди, готовые жизнь отдать за возможность встретиться с ним, провести рядом с ним хоть пару секунд. Я сама фанатка, и я понимала их, как никто. Коннор зашел в магазин на углу и купил толстовку. Он надел ее и затянул капюшон вокруг лица.

— Ты выглядишь нелепо, — засмеялась я.

— Я смогу пообщаться с кем угодно после того, как мы сделаем то, зачем пришли сюда, — сказал Коннор. — Но сейчас я хочу найти тебе самого лучшего болванчика.