– Окей, – мягко говорю я. – Тогда сделай кое-что для меня.

– Что?

– Прежде всего выберись из подвала. Тебе там не нравится, и глупо наказывать себя так.

Он медленно кивает.

– Я могу это сделать.

– Хорошо. Второе – смени школу. – Он начинает возражать, но я поднимаю руку. – Выслушай меня. Ты говоришь о балансе и о том, что тебе нужно быть наказанным. Но я хочу спросить: когда наказание прекратится? Суд уже вынес тебе приговор, и ты отсидел срок. Что хорошего получится, если ты будешь ходить в школу Дарлинга только для того, чтобы причинять себе новую боль? Твои страдания не вернут Рейчел. То, что мои родители притворяются, будто она всего лишь в какой-то продолжительной школьной поездке, не вернет ее.

Слышу тихий, расстроенный звук из-за спины и понимаю, что мама, должно быть, услышала последнее замечание. Нет, обвинение. Я понижаю голос и продолжаю говорить.

– То, что я веду себя так, будто меня не заботит, что она умерла, не сделает ее живой. Самое правильное, что мы можем сделать, – прожить оставшуюся часть жизни наилучшим из возможных способов. – Я вздыхаю. – Для меня это значит начать признавать, что не одной мне больно. Для тебя – прекратить себя наказывать. Тебе нужен новый старт: другая школа, где ты не будешь страдать каждый день.

Он проводит рукой по волосам.

– Где я не буду видеть тебя каждый день.

– У нас все еще есть наше дерево, – говорю я ему, пытаясь улыбнуться, но у меня не получается. – Хотя там больше нет качелей.

Да, их там больше нет. Потому что Рейчел нет. Но она живет в моем сердце, в сердцах моих родителей, даже в сердце Чейза.

Он глубоко вздыхает и смотрит мне в глаза, его взгляд полон боли.

– Думаю, лучше, если мы не будем встречаться под деревом. Это слишком тяжело для меня. – Голос у него хриплый. – Ты должна восстановить отношения со своими. А я… мне нужно исцелиться. В следующий раз, когда увидимся, меня не будет грызть чувство вины. Я не хочу, чтобы моя вина или Рейчел стояли между нами.

– Я тоже этого не хочу.

– Кажется, нам остается в итоге, – его голос падает до шепота, – Айова.

Я на секунду прихожу в замешательство, потом грустно улыбаюсь ему.

– Айова, – шепчу в ответ.

Наши взгляды встречаются, и мы растворяемся друг в друге. Знаю, что он прав, но это так ужасно. Будто он разрывает мое сердце напополам.

Я целую его. Перед родителями. Перед Джеффом. Перед всеми случайными прохожими. Целую, потому что это – последний поцелуй перед долгой разлукой.