– Как прошло? – не дослушав, перебил Ансель, в голосе которого всколыхнулась прежняя тревога. – Где судья Лоран?
– Уехал.
Ансель недоверчиво прищурился и Гийом пожал плечами.
– Он довольно быстро сделал для себя все выводы. Я показал ему недавно перестроенные под склады помещения. Попутно он задавал мне разные вопросы, а потом я прямо спросил его, обвиняют ли меня в преступлениях перед Господом. Потому что ничто иное не привлекло бы сюда инквизитора.
Ансель округлил глаза от ужаса.
– И он…
– И он попросил меня признаться в моих грехах. Я признался.
– Что?!
Анселю показалось, что почва уходит у него из-под ног.
– Признался в блуде, похоти, тщеславии, несоблюдении некоторых заповедей, нерегулярном посещении служб. Потом он спросил меня, желаю ли я дать клятву, что я не исповедую никакого еретического учения. Я легко это сделал. Он спросил, ем ли я мясо, вне времени поста. Я показал ему свои охотничьи трофеи и псарню и заверил, что, если он для проверки чистоты моих помыслов хочет, чтобы я отведал мяса прямо сейчас, я легко могу это сделать, а после исповедуюсь в этом нарушении отцу Этьену. Он постоянно пытался подловить меня на чем-то, но я хорошо разбираюсь в своих словах и нити рассуждения не теряю. В итоге, пообщавшись со мной, епископ решил, что я, – он усмехнулся, – совсем не похож на катара. Впрочем, как я и рассчитывал.
– На что ты рассчитывал? – переспросил Ансель, вопросительно подняв брови.
– На то, что он мне
Гийом замолк, вновь передернув плечами.
– И что же ты… – начал Ансель. Гийом перебил его:
– Ты понимаешь почему я тебя прогнал?
– Честно говоря, этот момент вызвал у меня некоторое, – он поджал губы, – замешательство.
– Да потому что ты очень честный! – всплеснул руками Гийом. – А судья ведь искал бы в тебе того, кем ты на самом деле и являешься. Хотя мне даже успело показаться, что при всех его расспросах он искренне не желал утвердиться в своих подозрениях и был только рад уехать, но все же я решил проявить осторожность.
– Осторожность… – тупо повторил Ансель.