Я закрываю глаза, надеясь, что он не сможет увидеть, как он только что пронзил мне сердце.

— Потому что это небезопасно для меня, верно?

— Потому что мне нельзя.

Я широко раскрываю глаза. Смотрю на его красивое лицо, нахмурив брови.

— Нельзя? Что ты хочешь этим сказать?

— Я имею в виду, когда я сказал тебе, что моя жизнь не принадлежит мне, это включает в себя решения о таких вещах, как если бы я захотел жениться. В том числе и касаемо кандидатуры жены.

Потрясенная, я отталкиваю Кейджа и отступаю, недоверчиво глядя на него.

— Ты шутишь.

— Нет.

Выражение его лица подтверждает слова. Кейдж выглядит так, будто пришел на похороны своего лучшего друга.

— Так кто же решает за тебя?

Когда он не отвечает и просто стоит и смотрит на меня, как будто кто-то умер, я понимаю, кто это.

С нарастающим чувством страха я медленно говорю:

— Твой босс решает. Максим Могдонович.

В его голосе сквозит страдание, но Кейдж говорит:

— Раньше это никогда не имело значения. Я думал, что всегда буду один. Таким, каким я был всегда. Не было никакой возможной версии моей жизни, которую я мог бы себе вообразить, в которой было бы нечто подобное. Или кто-то вроде тебя.

Холодная, жестокая реальность выливает мне на голову ушат ледяной воды. Истинные масштабы моей ситуации становятся до боли очевидными.

Я влюблена в мужчину, у которого не может быть детей.

Который не может жить со мной.

Который не может жениться на мне.