— Вот как.

Я поворачиваюсь и ухожу, зная, что самый верный способ заставить ее что-то сделать – это не настаивать на том, чтобы она это сделала.

Если только Натали не связана в постели, она ненавидит, когда ею командуют.

Конечно же, она следует за мной, ее шаги мягко ступают по деревянному полу. Я веду Натали мимо кухни и официальной столовой, по коридору, в одну из гостевых комнат в конце. Затем я открываю дверь и отступаю, чтобы она могла заглянуть внутрь.

У нее настороженный взгляд, но она заглядывает в комнату и ахает.

— Это твое, — бормочу я, наслаждаясь выражением удивления Натали.

Она смотрит, на мгновение оглядываясь вокруг, широко раскрытыми глазами.

— И давно ты так обустроился?

— С тех пор, как ты впервые сказала мне, что принадлежишь мне.

— Но ты сказал, что мы никогда не сможем жить вместе. Что я никогда не смогу даже навестить тебя здесь. Так зачем же идти на все эти неприятности?

Натали указывает на комнату. Это мастерская художника, заполненная вещами художника: красками, кистями, мольбертами, чистыми холстами всех размеров, ожидающими, когда их раскрасят.

Протянув руку, чтобы погладить бархатную кожу ее щеки, я бормочу:

— Когда тоска становилась слишком сильной, я приходил сюда и представлял, как ты сидишь на табурете перед мольбертом, рисуя что-то, что делало тебя счастливой. Может быть, мой портрет.

Натали смотрит на меня со слезами на глазах.

Я хочу поцеловать ее, но не делаю этого. Что бы ни случилось дальше, она должна быть той, кто инициирует это.

Возможно, сейчас я и король русской мафии, но моя королева всегда будет обладать наибольшей властью. Только она может заставить или сломать меня одним словом.

— Ты сказал, что никогда не приведешь меня сюда. Так что же изменилось? — интересуется Натали.

— Макс мертв.

Натали моргает. Я киваю, давая ей время обдумать это.

— Ты…