Натали это чувствует. Глядя на мое лицо, ее щеки покраснели. Нат снова отводит взгляд, сглатывая.
— Мне нужно позвонить родителям. Они, наверное, думают, что у меня был нервный срыв. Я кричала как сумасшедшая, когда звонила им.
Я стараюсь говорить мягко, чтобы не отпугнуть ее жалобным рычанием.
— Конечно. Я оставлю тебя наедине. Я буду на кухне.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но она останавливает меня, произнося мое имя.
Когда я поворачиваюсь к ней, я вижу, как сильно она пытается держать себя в руках. Ее нижняя губа дрожит, лицо бледное, но плечи прямые, и она стоит прямо.
Она говорит:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что спас мне жизнь.
Мы пристально смотрим друг на друга. Воздух между нами потрескивает.
Я тихо говорю:
— Я же говорил тебе, детка. Это мой долг и удовольствие – заботиться о тебе.
Затем я поворачиваюсь и ухожу, оставляя Натали решать, достаточно ли этого, чтобы искупить все мои прочие грехи.
Жаль, что я не из тех, кто молится.
Мне бы сейчас очень пригодилась помощь высших сил.
44
44