— Привет, лиса! — вдруг произносит он, кажется заметив меня.

Мама с папой тут же оборачиваются, и я мельком замечаю облегчение на лице своего братца. Он редко звонит родителям. Чаще всего мне. Но, если делает это, то попадает под расстрел, в виде множества вопросов, которые чаще всего сходятся к «Ты там хорошо питаешься?» и «Надеюсь за вами хорошо присматривает охрана. Эти толпы фанаток пугают».

— Привет и пока! — с улыбкой на лице говорю я своему семейству и, помахав, спешно следую в коридор, не замечая растерянных взглядов.

Ещё бы. Мой внешний вид порядком…чудаковатый, но…он мой!

Когда я выхожу за ворота, то не успеваю толком прикрыть дверь, меня встречает белозубая улыбка Акимовой.

— Доброе утро!

— Чего надо? — сразу перехожу к делу и отстраняюсь, под этим странным, маньячим взглядом.

— В смысле — чего надо? Лисцова ты вконец офигела? Решила окончательно перестать быть овечкой?

— Решила окончательно сбросить маски.

Она задумчиво смотрит на меня, а затем выдаёт:

— Хм. Мне нравится.

Я усмехаюсь, но тут же становлюсь серьёзной и внимательно её оглядываю.

— Ты что пила?

— Ну-у-у…Если только чуть-чуть. И прежде чем проснётся твоя занудная сторона, — Она выставляет указательный палец вперёд, — это было вчера! Вчера-а-а-а! Поэтому сегодня я тебя очень прошу — будь другом и сядь за руль.

— Вообще-то я думала, что из нас двоих — это у меня депрессия. Ведь по собственной глупости я потеряла дорогого мне человека!

— Прямо-таки уж и потеряла! Боже. Звучит, как в банальной драме. Словно он помер.

— Типун тебе на язык! — ужаснувшись, гневно произношу я, хмурясь.

— Вместо того, чтобы убиваться, лучше найди его и попробуй всё объяснить. В конце то концов, если бы не наш эксперимент, то не факт, что вы бы вообще начали общаться. Да и кто знает, как тогда все сложилось бы.

Я поджимаю губы, задумчиво глядя на неё.

— Что?