– Что “хм”?
– А Чип сказал, что будут.
Я возмущенно фыркаю, поднимаясь с места. Какая самоуверенность!
Сгружая посуду в раковину, бросаю раздраженно:
– Ну, вот значит Чип пусть этим вопросом и занимается, – мысленно про себя добавляю, что, может, и найдет, где и с кем заделать Руслане двоюродного братика или сестренку. Со мной он не то, что детей делать, последние дни даже спать не хочет! О чем тут вообще может быть речь?
По комнатам мы с Русланой расходимся уже в десять. Я желаю мелкой сладких снов, выключаю в ее спальне свет и возвращаюсь в нашу с Виктором. Унимая одолевающую тревожность, принимаю душ и забираюсь в кровать. Вик до сих пор молчит, а у меня сегодня снова странные ощущения в теле. К вечеру опять начинает мутить. В итоге, борясь с накатывающими приступами тошноты, я практически моментально уплываю в сон.
Просыпаюсь парой часов позже, когда матрас за спиной прогибается. Пружинит. Волков наконец-то дома. Не двигаюсь. Не дышу. Ну, хоть снова не отправился в ссылку на диван в гостиной, уже хорошо. Но то, что молчал до середины ночи – злит.
Виктор укладывается на свою сторону кровати, перетягивает на себя малую часть одеяла и замирает. Ни обнял, ни поцеловал, вообще ничего. Дышит ровно и глубоко. У меня в сердце холодным дуновением ветра отзывается страшная мысль – неужели это конец? Из-за какого-то дурацкого Кепкина?
– До сих пор обижаешься? – спрашиваю, не оборачиваясь. Слова звучат слишком громко и слишком резко в ночной тишине.
– С чего ты взяла?
– Не обнял.
– Я думал, ты спишь. Не хотел будить.
– Ясно.
Снова замираем. Естественно, Волков врет! Что ему мешало бы сейчас обнять, поняв, что я проснулась и слышала, как он пришел? И смешно, и грустно…
– Поужинал? Там на столе была записка.
– Я не голодный.
– Отлично, – срывается с моих губ смешок. – Кто-то покормил? Я настолько ужасно готовлю, что ты начал ужинать вне дома?
Вик непрошибаем:
– Твои уколы не к месту. Ты прекрасно знаешь, что у меня больше никого нет. А ужинал я с Багрянцевым китайской лапшой из ресторана.
– Ты был у Егора?