– Может быть, ты объяснишь, что происходит?

Стараюсь говорить предельно вежливо и мягко, дабы не будить еще большего зверя. Зато в ответ мне прилетает, особо чувств моих не щадя:

– Не разговаривай со мной. В идеале вообще мне сегодня не попадайся на глаза, Кулагина, если не хочешь услышать что-нибудь грубое и обидное, – и говорит он это, все даже не потрудившись обернуться. – Из дома ни ногой.

– “Из дома ни ногой”, но при этом “не попадайся мне на глаза”? Нет, я, конечно, могу прикинуться шкафом или вешалкой, но проблему это не решит. А она явно есть.

– Ты моя проблема.

Вот все, чем меня удостоили, захлопнув прямо перед моим носом дверь в ванную комнату, которую он, на минуточку, никогда не закрывает. То есть понимаем, да, уровень его бешенства? Хорошо, что сегодня я излишней гордостью не страдаю. Зато упрямства, хоть занимай! Дергаю ручку и беспардонно вваливаюсь за ним следом, удостоившись убийственного взгляда, но смело заявляю:

– Я не отстану, пока ты мне все не объяснишь.

– Тони, выйди вон.

– Нет. Я тебе не собака. На команды “место” и “к ноге” не реагирую. Ты уже с утра какой-то не такой, что происходит? На что ты опять злишься? Что опять я такого сделала, что ты даже видеть меня не хочешь? Я не понимаю, и мне это не нравится, Вик!

– Правда не понимаешь? – вырубает воду в кране, дернув барашек, Волков.

– Правда!

– А если хорошенько подумать?

Уж лучше, чем подумала я, подумать в принципе невозможно!

– Может, перестанешь кидаться шарадами и скажешь прямо? Я мысли читать не умею, а на лице у тебя ничего не написано, увы.

– Ты мне втирала про доверие, а сама?

– Что “сама”, Вик?

Выдыхает нервно. Напрягается. Весь. Каждая мышца четко проступает на руках, когда Волков упирает их в тумбу с раковиной и сжимает пальцы во внушительные кулаки. Костяшки белеют. Челюсть выпирает, кадык дергается. От него так и фонит бешенством.

Признаю, становится жутко. Впервые рядом с ним мне не по себе. С трудом давлю желание развернуться и последовать его совету – уйти. Виктор будто сам не свой. Нет, не так. Он словно сам с собой борется! Знай я его чуточку меньше, может быть, даже испугалась бы того, что сейчас мне хорошенько прилетит. Но нет. Я знаю, что он в жизни руку на женщину не поднимет. И тем не менее держит себя из последних сил. Тем любопытней, что такого серьезного я успела “наворотить”?

– Вик, ты меня пугаешь.

– Интересно, когда я заслужил бы узнать, что к тебе на связь выходили мудаки из “Олир-групп” с угрозами? Когда в морг на опознание твоего трупа бы поехал, блть?