По щекам Леси Ниагарским водопадом текли жгучие слёзы, но подруга ни разу не покачнулась в сторону глубины, что меня успокоило и давало возможность петь дальше без содрогания.

В том, изначальном варианте, который я исполняла в составе СТЭМа, песня на этом куплете обрывалась, срывая дикие аплодисменты студентов, но я знала продолжение, позитивное, которое как раз сейчас и нужно было моей Леське, о том, что нужно продолжать жить, потому что «твоя жизнь достойна всего»[7].

Я замолкла, из глаз Леси слёзы больше не катились, она смахнула остаток влаги на лице и искренне прошептала: «Спасибо». Я лишь похлопала её по спине в знак принятия благодарности.

На душе было мерзко и противно, потому что, в общем-то, я ей помочь избавиться от боли не могла, даже не представляла, чем конкретно она вызвана, и почему она утверждает, что теперь беспризорница. Но ответы лежали на поверхности тяжёлым массивным булыжником придавливая сердечную жилку Леси. Ей надо было лишь отодвинуть его немного в сторону и рассказать мне, в чём причина, а я постаралась бы ей помочь. Но подруга упорно молчала, прикрыв глаза, от чего создавалось впечатление, что она решила подремать сидя.

Я кусала локти от своей безысходности, между тем Леся прервала молчание и посветила меня в свои злоключения.

Началось всё с того, что её начал пытать папа своими бесконечными звонками и требованиями вернуться домой. Домой ей ехать не хотелось в виду различных причин. Лена причислила к этим причинам нелепую любовь к дяде. Сама Леся к дяде никакой любви на деле не питала, ей тогда показалось смешным разыграть подругу, что они и сделала. Потешное выражение лица Ленки стало ей наградой.

Пришлось ехать к отцу, дорогу до дома она растягивала, как могла, но оказалось, что зря, потому что там ждал один незабываемый сюрприз.

Начиная с самого звонка в дверь, сопровождаемого словами грозного вида папы: «Явилась, не запылилась», — и продолжения в виде схваченной и протащенной нахмурившим брови им же в зал за шкирку дочери, её не покидало ощущение чего-то нехорошего. Впрочем, оно не заставило себя ждать, «осчастливив» приехавшим из своего путешествия по горам, по долам любимого парня Лёнечки, с которым они вроде как расстались.

— Олеся, дорогая, я так рад тебя видеть! — кинулся к ней очкастый студент, искусанный комарами, казалось, в каждую частичку лица.

«Неженка» с пренебрежением мелькнуло в голове девушки. В её понимании кожу настоящего мужчины комару не прокусить.

Студенту добраться до своей дражайшей половинки было не суждено, потому что подлая подножка от Николая Велимировича — дело обычное, но непредсказуемое для начитанного ботаника, в его книгах о науке «как бы нагадить, да чтобы наверняка» и слова нет.