Его лицо было словно высечено из камня — настолько грубые и резкие черты лица, что, казалось, он одним своим ликом способен проламывать стены радиационных бункеров; шрам, пересекающий левое надбровье вписывался органично — внешности не портил, а наоборот, подтверждая всенародно известную мудрость, что «мужчину шрамы украшают», создавал впечатление, что это лицо именно таким и проектировалось Создателем; немой вопрос «а как и кто умудрился рассечь его каменную мордаху?» ни в одной голове, глядя на него, даже не возникал. На штанине, обнимая чрезмерно мускулистую шириной обхвата с молодой дуб ногу, висела маленькая девочка с коряво заплетёнными косичками и истошно вопила:

— Папочка! Спаси мальчика! Пожалуйста! Смотри, его хотят уби-и-ить!

«Папочка» немигающим взглядом стал созерцать «убийцу» и «жертву», а его военный костюм, который он поленился переодевать, вырвавшись в увольнительную в город к любимой дочке на несколько часиков, наводил на парней тихий ужас, который те тщательно пытались скрыть.

— Эй, чё за дела, братаны? — грозно поинтересовался папаша под напором дочки. Не то, чтобы он специально синтезировал свой тон, просто это для него была обычная форма голоса.

Шер хоть и струхнул, прекрасно зная об «особом строении мозга» данной категории людей, которые зная одну лишь свою правду, готовы напролом (причём в прямом смысле «напролом» — сквозь разбитые своими бездумными кулачищами черепа, свёрнутые шеи, переломленным позвоночники и прочее) идти к ней в попытке доказать, но своего страха не выдал. В конце концов, психологически доказано, что даже если перед боевым ротвейлером, из пасти которого, готового вгрызться тебе в горло, стекает «ядовитая» слюна, показать себя равным противником, то велики шансы остаться не покусанным ни в горло, ни в филейную часть. Но эта информация больше из теории, нежели из практики.

— Всё тип-топ, — растянул губы в смелой улыбке Шер, отпуская несчастное ухо к радости владельца, но перехватив того через туловище, чтобы не убежал. — Развлекаемся с племянничком, — он потрепал Сеньку по макушке, запустив пятерню ему в волосы и, не удержавшись, дёрнул несильно, волосы остались на своём законном месте, но лицо парнишки скривилось от неожиданного поступка.

Поступок не был таким уж сюрпризом, это ведь Артём Охренчик, а от него лучше вообще ничего не ждать — всё равно удивит и, благо, если не покалечит. Например, его бедной сестричке, Ленке, вечно от Шерхана перепадает.

Но всё же у дерзкого действия были позывы — своевольный парень таким образом призывал мелкого к подтверждению своих слов. О своей шкуре малявка беспокоился и умирать раньше времени не торопился. Но проигнорировав своего нового родственника, его приближение к Потустороннему Царству стремилось к стопроцентному осуществлению, так как Тёма обладал тем ещё «золотым» характером, и даже будучи растерзанным сейчас ВДВшником, он бы обязательно воскрес и вернулся из ада только ради того, чтобы совершить акт злодейской мести с особой «любовью». Зная всё это, Сеня спорить не торопился: