«Чудесное платье для чудесных моментов!» — припечатала подруга, и всё же купила.

Я тут же представила картину, как я в нём, а рядом Артём в чёрном костюме, белой рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей и небрежно повязанным на шее галстуком, и в стильных белых кедах… Фантазия, фантазия, пойди прочь, сволочь ты ненаглядная.

Оставив здесь крупную сумму, часам к четырём мы приползли домой. И хорошо ещё, я сказала Лесе, что мне надо на концерт, иначе мы проторчали бы там до закрытия. За это время я успела поведать ей свою историю, а она только и делала, что округляла глаза и ртом воздух ловила. Впрочем, девчонки-продавщицы не уступали ей, став такими же благодарными слушательницами. Правда, они решили, что я пересказываю сюжет какого-то нового сериала и не уставали поражаться тому, что «наконец-то и у нас в рашен федерэйшн начали крутые сериалы ваять». На вопрос как сериал называется, моя больная на всю голову подружка ляпнула первое попавшееся «Апофигеоз», и я скажу, угадала. Именно так я бы и назвала.

28

28

Она прилетела в город своего детства, скорее, из любопытства. Детские привязанности для Виктории оказались куда сильнее, чем девушка могла предположить, но терять голову из-за Егора Матвеева, который никаких конечностей из-за неё не терял, она точно не собиралась.

Жизнь пересекла их дорожки с Викой дорожки в Лондоне во второй раз в жизни. Но события одной ночи разбили вдребезги так и не усевшую сформироваться грешную мысль: «Судьба!» Всё сложилось иначе, их общение сошло на «нет» из-за её семьи. Вот так бывает: твоя твердыня может сыграть против тебя. Виктории пришлось уговаривать Егора забыть ту ночь, забыть их семью.

Он так и сделал, несколько лет их пути успешно расходились, но после своего отъезда домой на летние каникулы Егор связался с Вики по телефону и попросил о помощи, застав её в кофейне на Ковент-Гарден. Она располагалась далеко от дома, но считалась одной из лучших в Лондоне, а Виктория любила всё лучшее. Она и парней выбирала всегда самых лучших.

— Ты же сама говорила, что для тебя нет ничего важнее семьи. Поверь, для меня тоже, — он говорил обычные слова своим самым обычным баритоном, а она таяла, и неожиданно поняла, как скучала.

— Я и сейчас так считаю, поэтому прошу, не заставляй меня делать этого.

— Это касается моей сестры.

— Это касается моего брата.

— Твой брат коз… — он осёкся, боясь снискать гнев Вики, которая не хотела идти на контакт. — То есть твой брат не самый лучший человек на планете, — слова дались ему с трудом. Хотелось сказать: «Твой брат — последняя мразь на планете».