Он не шевелился и никак не реагировал. Его лицо оставалось неподвижным и бесцветным, как луна, а сам он лежал на дне могилы, как то видела во сне Ребекка.
Зажав Джеку нос, я прижалась ртом к его рту и вдохнула в него воздух. Безрезультатно. Я повторила попытку, на этот раз сильнее, представляя себе, как его легкие расширяются от моего дыхания. Он ахнул, его глаза открылись. В следующий миг он сделал самостоятельный вздох. Пару мгновений его веки трепетали, пока он не увидел меня.
– О, Джек. Все будет хорошо. Я здесь. Это я, Мелли. Я нашла рубины! – Его взгляд сфокусировался на мне, и я улыбнулась. – Я люблю тебя, Джек.
Его глаза посмотрели мимо меня, туда, где Энтони и Томас стояли на месте Элизы и Александра и смотрели на нас с вершины могилы. Затем его взгляд снова переместился на меня, но в его глазах не было ни тепла, ни света.
– Иди. В. Ад.
Глава 35
Глава 35
Остаток ночи прошел как в тумане. Выли сирены пожарной и спасательной служб, следом была карета «скорой помощи» и поездка в больницу с Джейн и Томасом на его полноприводном внедорожнике. Я вспомнила, как Джек отвернулся от меня, когда его погрузили в машину «скорой помощи», положили и привязали к сиденью, вспомнила, как была потрясена, увидев Марка, когда его каталку задвинули рядом с Джеком. Сначала я его не узнала, но не из-за большого синяка на скуле, а из-за его волос. Его густые темно-каштановые волосы стали совершенно белыми, что никак не сочеталось с его черными бровями и гладким, без морщин лицом. Он попросил меня позвонить Ребекке, что я и сделала, и это было последнее связное воспоминание, которое у меня осталось.
Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что нахожусь в доме матери. Я смутно припомнила, что она забрала меня у больницы, сказав, что с Джеком, не считая нескольких синяков и растяжения лодыжки, все в порядке. Его хотели оставить на ночь под наблюдением, и хотя я была готова ждать и привезти его домой на следующее утро, он наотрез отказался видеть меня и попросил кого-то другого – кого угодно – отвезти его домой. Я была слишком ошеломлена, и поэтому не расплакалась, и дала матери увести меня из больницы, тем более что Джейн и Томас предложили остаться и отвезти Джека домой, когда его выпишут.
Я сидела в своей старой спальне, плохо понимая, где нахожусь. Я как будто стояла на движущемся тротуаре, который внезапно остановился. Я вспомнила обидные слова Джека и не чувствовала ничего, кроме стыда, прекрасно зная, что заслужила их. Мне нужны были мои дети, мне срочно требовалось увидеть их, подержать их на руках, поговорить с Нолой, заверить ее, что у нас все будет в порядке, что Джек простит меня. Я сбросила одеяло и, надев зеленое бархатное платье, в котором накануне была на вечеринке, бросилась вниз в поисках матери.