Он взял из шкафа пальто и надел его. Мне хотелось броситься ему на шею, вцепиться в его лацканы и заставить остаться, независимо от того, насколько это унизительно. Я уже была опустошена, меня как будто выскребли изнутри, и осталась лишь моя пустая оболочка. У меня не осталось ни гордости, ни стыда, лишь тошнотворное ощущение, что я потеряла Джека, и мне некого винить, кроме себя.

– Я вернусь на этой неделе, пока ты будешь на работе, и соберу остальные вещи. – Он нахмурился. – Нола хочет остаться здесь, хотя и говорит, что не занимает ничью сторону. Она сказала, что устала вести себя как единственная здесь взрослая. – Он обвел взглядом фойе, как будто видел его в последний раз. – Как же она права.

Он шагнул к входной двери и открыл ее. Я бросилась следом за ним, надеясь, что хотя бы один жест, один взгляд подскажут мне, что еще есть надежда. Джек переступил тот же порог, через который перенес меня в день нашей свадьбы, и встретился со мной взглядом. Я затаила дыхание, ожидая.

– Прощай, Мелли. – Дверь с легким щелчком закрылась у меня перед носом. Я стояла неподвижно, глядя на закрытую дверь, и каждые пятнадцать минут слушала бой напольных часов. Тем временем день угасал, свет снаружи становился все тусклее и тусклее, а я ждала, когда худший день в моей жизни наконец закончится.

Глава 36

Глава 36

Неделю спустя я сидела за пустым столом Джека в его кабинете, пытаясь подписывать рождественские открытки и стараясь не замечать, что фотографии Нолы и близнецов в рамках исчезли, а мои остались. Не знаю, что причиняло мне большую боль – это или пустые ящики и шкаф Джека наверху в спальне, нашей спальне. Я посмотрела на счастливый снимок всех нас, который Рич Кобилт сделал возле Ананасового фонтана, на близнецов в непарных разноцветных костюмчиках и на собак вообще без таковых. И в самом центре был Джек – главный человек всей нашей жизни. Его рука небрежно обнимала меня, а я смотрела на него со счастливой улыбкой.

Закрыв открытку и сунув ее в конверт, я ощутила знакомый комок в горле. Я уже думала о том, что не буду посылать поздравления в этом году, не желая тем самым увековечивать ложь. Но толика упрямства, за которое я цеплялась, вселяла в меня надежду, что Джек вернется. Я была даже согласна до конца моих дней отказаться от кофе и пончиков, если это позволит сохранить те крохи упрямства, помогавшие мне каждое утро вставать с постели и встречать новый день.

Зазвонил телефон, и я, посмотрев на экран, ощутила трепет надежды – вдруг это Джек? Даже его короткие, лаконичные эсэмэски о его посещениях близнецов поднимали мне настроение, служа доказательством того, что он не забыл о моем существовании. Это было большее, на что я могла надеяться прямо сейчас.