– Многоходовка?

– Именно.

– То есть ты предпочел дать денег чуваку, а не выпустить ему кишки. Что-то новенькое…

Отец смотрит на меня не мигая.

– Я не хочу терять Марию. Если я отдам приказ и Джокер исчезнет, она мне не простит. А если пацан сам сольется, то с меня спроса нет.

– А если Джокер сможет совершить невозможное?!

– Есть один момент, Дима. Покушение. Я тогда кое-что странное засек. Мой лучший убийца просек ситуацию за секунды и кинул предупредительный клич. Но ассасин бросился под пули закрывать не меня, своего шефа, а мою дочь. Как обезумевший рванул по следу снайпера и достал его. Вырвал имя заказчика. В принципе, если бы не этот напрочь отбитый пацан, мы бы с тобой все еще рыскали в поисках крысы.

– То есть Иван Кровавый испытывает нечто на подобии благодарности?

Ухмыляется, а на дне белесых глаз сам дьявол виднеется.

– Это инвестиции в будущее, Дима. Ты пока молод да горяч. Рубишь с плеча. Опыт придет. И выдержка тоже. Джокер – защитник. Это в его подкорке. Пацан по понятиям и в целом смахивает на меня в молодости. Если он хочет Мэри, то он сделает все, чтобы ее получить. Если кишка тонка, то сольется. В обоих случаях я в выигрыше. Я не хочу терять дочь… Она мне не простит его смерти.

Всматриваюсь в отрешенное холодное лицо отца. В целом психопат. Садист. Или как у нас в универе сексотная препод по психологии вдалбливала в меня постулаты, пока я активно натягивал ее задницу, "высокоактивный социопат".

Жестокий, асоциальный, с низким болевым порогом. Маньяк, короче. Только точки давления есть у всех. И у Ивана Каца артерия – мать. Перебьешь ее и выпустишь наружу истинное исчадие ада.

Стоит мысли проскользнуть, как я ухватываю ее за ядовитый хвост:

– Как Аврора? – спрашиваю резко.

Отец каменеет и отвечает мертвым голосом:

– Тяжелая.

– Что говорят?

– Время. Нужно долбаное время и картина будет ясна.

Берет аппарат и звонит.

– Мария. Зайди ко мне в кабинет, – командует резко и сбрасывает звонок.