Резкий звук в самое ухо, и я подпрыгиваю, разворачиваюсь и встречаюсь с веселой зеленью глаз, оттенок напоминает мой, но более глубокий, вязкий, как листва после дождя.

– Аааа! Мииит!

Бросаюсь на шею своего великана и обнимаю. Все выстроенное самообладание и достоинство леди летит к чертям, обнимаю засранца и неожиданно для себя плачу на широкой каменной груди старшего брата.

– Мама, Митрий, мама в больнице…

Рыдания выходят глухими, и дорогая шелковая сорочка Димы пропитывается моими слезами, оставляющими некрасивые разводы на тонкой материи.

– Так, конопатая, сопли свои хорош по мне размазывать!

Огромная ручища давит на плечо, и мой ненавистный братец сажает меня в кресло, и вкладывает свой бокал в трясущиеся руки.

– Пей, рыжуха, залпом.

Не задумываясь исполняю приказ, и стоит огненной жидкости упасть в пустой желудок, как начинаю кашлять.

– Димитий, какого черта ты творишь?! – рявкает отец.

– Ну, обычно помогает… – отвечает балбес, останавливая на мне цепкие глаза.

– Я на успокоительных, умник! – с трудом выдавливаю. Голова начинает кружиться и меня подташнивает.

– Сколько ты не ела, Мария?! – голос отца отдает металлом.

– Не помню…

Я выбрасывала содержимое подноса у себя в комнате в унитаз, потому что от одного запаха все нутро сворачивалось узлом.

Щелчки пальцев перед глазами.

– Не отключайся только, – Димитрий серьезен, наблюдает за мной нахмурившись, наклоняется ко мне и трогает мокрый лоб, затем обращается к отцу: – Почему Мэри не в больнице? На лицо проблемы.

Пауза и ровный голос отца:

– Госпитализация пока не нужна. Ей предписан покой.

– И поэтому ты позвал сеструху в кабинет, чтобы устроить ей разбор полетов?!