Единственным спасением для нее был сон – c помощью красных таблеток.

Октябрь, 1947 год

Дженнифер была на третьем месяце, когда приехала Мириам. Она позвонила ей прямо из аэропорта. Ей необходимо было срочно увидеться c Дженнифер.

Настроение у Дженнифер поднялось. Теперь она Мириам не боялась. Скорее, та ее боялась. Судя по ее голосу, толстуха была в отчаянии. Может, Тони хандрит – не может петь, и теперь сестрица явилась уговаривать ее примириться. Ну что же, настала ее очередь ставить условия. Мириам придется переехать от них. А Тони пусть сам явится извиняться.

Она не простила его, но все еще лелеяла надежду, что без Мириам в нем пробудится самостоятельная личность. Да и ребенок многое может изменить. Дженнифер хотела, чтобы у ее малышки был отец, чтоб она не росла, как ее мать, в окружении одних женщин. Тони должен повзрослеть… он ведь еще молод.

Принимая Мириам, она позаботилась о том, чтобы комната выглядела уютной и прибранной, и себя привела в надлежащий вид. Хозяйкой ситуации была она, Дженнифер. Она даже сумела улыбнуться.

– Присаживайся, Мириам. Может быть, кофе?

Та разместила свои жиры на стуле, но поза была напряженной. Глаза Мириам остановились на талии Дженнифер.

– Не надо кофе. Давай сократим светскую часть и перейдем к делу.

Дженнифер продолжала улыбаться.

– И о чем же мы будем говорить?

Глаза Мириам сузились.

– Ребенок действительно от Тони?

– Сама увидишь! – выпалила Дженнифер. – Уверена, будет точной копией его.

Мириам встала и зашагала по комнате. Потом обратилась к Дженнифер:

– Сколько ты хочешь за аборт?

Глаза Дженнифер стали ледяными.

– Послушай, если дело в деньгах, я дам их тебе, – сказала Мириам. – Все оформим как положено. Будет документ. И помимо этого, будешь получать по тысяче в неделю. Но необходимо избавиться от этого ребенка.

Дженнифер растерялась:

– Тони об этом знает? Это его идея?