Нико накрыл мой рот ладонью, пока вторая осталась у меня в волосах. Это было грубо, строго и вызывало привыкание.

Внезапно я поняла, что именно привлекло меня в Николасе Руссо. Вот что восхищало меня. Может, Коза ностра запятнала меня с рождения, как яд в резервуаре с водой, поскольку мне нужно было это: строгость, доминирование, чувствовать его везде и всюду. Я знала, что будет именно так, но в реальности оказалось в сто раз лучше, чем я когда-либо представляла.

Оргазм пришел быстро и был таким сильным, что у меня застучали зубы от дикой дрожи в теле. Жар запульсировал в самом низу живота, а потом разлился покалываниями и вспышками самого лучшего чувства в мире.

Когда я очнулась, он уже не двигался во мне, только смотрел на меня глазами темными, как ночь. Он убрал руку от моего рта и, увидев отметины от зубов, я поняла, что вцепилась в его ладонь, когда кончила.

– Кто тебя трахает? – прорычал он.

Я поежилась.

– Ты.

– Кто еще?

– Только ты, – выдохнула я.

В его груди опять раздался довольный рокот, и мы соприкоснулись лбами.

– Я кончу в тебя, а потом трахну еще раз. – Его губы зависли над моими. Они находились слишком близко – и после медленного и сдержанного вдоха коснулись моих столь легко, что этого словно и не произошло.

Я почти могла чувствовать его поцелуй, скользящий и лижущий, и покусывающий. Влажный, неаккуратный и жесткий. Наверняка только так Нико и целовался. Я дико хотела это испытать – и между моим ртом и мозгом развернулась целая война.

Он был бы вкуса виски и дурных решений.

Но теперь победил мозг.

Поэтому Нико остался в сантиметре от моих губ и вошел в меня, глубоко, медленно и интимно: мне казалось, что кто-то содрал мою кожу наждачкой и оставил обнаженной и незащищенной.

Но я не могла избежать главной опасности – только не в тот момент, когда его рука была в моих волосах, а сам он лежал на мне. Не в те секунды, когда грязные словечки Нико звенели в ушах. Не в те минуты, когда в груди расцветало тепло от одного только упоминания его имени.

Я впустила его в себя.