Хотя мы возвращаемся рано, Ханна говорит, что мы можем обсудить все утром, и сразу идет спать. Вместо того чтобы последовать за ней, я сижу за кухонным столом с бутылкой пива, пялясь на моего малыша. Задаваясь вопросом, что бы он подумал обо мне. Или она. Ведь может родиться девочка. Но, учитывая мое везение, это парень. Сын, который поднимет все проблемы моего отца и заставит меня сомневаться в каждом моем шаге, я буду бояться испортить ему жизнь. Я сижу несколько часов, представляя все способы, какими я мог бы все испортить, и на следующее утро просыпаюсь измученным всем этим и невыспавшимся.

Ханна все еще замкнута, когда мы чистим зубы рядом у раковины. Я хочу все исправить, но когда открываю рот, чтобы заговорить, она резко уходит из ванной. Пока я готовлю кофе на кухне, она сидит за столом и ест тост, наблюдая за мной. От тишины у меня давит в затылке. И снова, едва я собираюсь заговорить, как звонит ее телефон, и она идет в кабинет, чтобы ответить на звонок. Я не улавливаю большую часть разговора из-за бульканья кофеварки. Выглядывая из-за угла, я вижу, как она записывает номер в блокнот.

– Что это было? – спрашиваю я, когда она возвращается на кухню, чтобы закончить свой завтрак.

Не глядя на меня, Ханна пожимает плечами.

– Ничего. – Она запихивает последний кусочек тоста в рот, быстро жует, хватая сумочку и ключи с тумбочки в другом конце комнаты. Я чувствую укол тревоги.

– Куда ты?

– Мне надо забрать кое-что из студии, если следующие несколько дней я собираюсь работать дома.

– Хочешь подвезу? – предлагаю я.

– Нет. – Она ныряет в коридор к входной двери, отвечая через плечо. – Я в порядке.

Ну да, конечно. Она далеко не в порядке. Как будто ей не терпится поскорее уйти от меня. Конечно, вчера я был в некотором роде ослом, но нам предстоит довольно серьезный разговор. Я был бы рад извиниться, если б она оставалась на месте достаточно долго, чтобы это услышать.

Кое-как позавтракав, я убираю тарелки и звоню Логану. Мой лучший друг тот еще советчик, но, Боже, помоги мне, я в отчаянии.

– Привет, Гаррет, – говорит он. – Ты вовремя. Я только что вернулся с безумного завтрака с Грейс и ее мамой. Джози повела нас в кафе рядом с Эйфелевой башней, где все официанты были, и я не гоню, чертовыми мимами. Можешь представить себе худший кошмар?

– Ханна беременна.

Это заставляет его замолчать.

– Погоди, я только сообразил, как это звучит, – прерываю я прежде, чем он успевает ответить. – Это не пример худшего кошмара. Мне просто нужно было сказать это, и я не хотел слушать эту дурацкую историю с мимами.