Как только Янка отвела свой взгляд от меня, тут же вскрикнула и бросилась бежать, поднимая в воздух охапки белоснежного песка. Скинув сандалии, бросилась бегать по воде, распугивая отдыхающих. Это был знаменитый пляж Хайамс, песок которого не был похож на тот, к которому мы привыкли. Мельчайшие белоснежные крупинки кораллов, создавали иллюзию заснеженного океанского побережья, заставляя замирать сердце миниатюрной блондинки, поднимающей в воздух брызги. Она смотрела на пеликанов и заливалась громким смехом. Длинная коса расплелась, а выбившиеся волосы стали кудрявиться от влажного воздуха.
— Я люблю тебя, слышишь? Наскалов, я так люблю тебя, — прошептала она, подбежав ко мне.
— Идем, это еще не все, — я обнял ее за плечи и повел в приоткрытую калитку. До ушей уже доносилась музыка и громкие мужские крики. Черти! Какой тут может быть сюрприз?
За высоким забором, в тени пальм, спрятался невысокий двухэтажный особняк из белого камня. Просторный двор, зеленые газоны, размеренное шуршание автополива, открытый гараж, забитый автомобилями.
— Олег? — мы шли по узкой каменной тропке вдоль дома, когда Яна крепко сжала мою ладонь, потому что голоса становились все ближе и ближе.
— Приехали! — первым нас увидел Мартынов, распластавшийся на плетеном лежаке. Он медленно сдвинул очки и встал.
Янка взвизгнула и бросилась к бассейну, где толпились те, кто должен был весело крикнуть
— Папа! — Яна повисла на шее отца, переворачивающего стейки на гриле.
— Т-ш-ш, не кричи, — засмеялся Куранов, покачивая коляску.
— На свою жену шикай, — Лазарев просто не мог не вставить свои пять копеек, отчего на лице Моисея промелькнула тень недовольства. Конечно, он знал. От кого-кого, а от старика я ничего не скрывал. Естественно, он бы хотел пышного торжества, со звоном колоколов и часовым салютом над городом. А мне хотелось другого.
— Ой, а ты давай завидуй молча, ты пока холостой! — жена Куранова, Маша, подошла и ободряюще похлопала меня по плечу, а затем крепко обняла Яну.
— А я чего?
— А ничего, просто помолчи, а то расскажу, что ты по ночам у себя даму принимаешь, — Маша показала остолбеневшему Сереге язык и спряталась за спиной подошедшего Бояры.
— Даму? Да ладно, я был лучшего о тебе мнения, — Пашка подмигнул Янке и, сжав мою ладонь, прижал к себе, сильно похлопав по шее. Вот он-то не скрывал своего недовольства. — Чертяка, не думал я, что ты женишься первым.
Мы расположились за длинным столом во дворе. Нежный ветерок игриво задирал белоснежную скатерть, ерошил наши пропитанные холодом зимы волосы и обнимал за плечи, принося чувство расслабленности. После обеда все сидели тихо, потягивали ароматный кофе, мужчины курили, а женщины играли с детьми на газоне.