– Ты всегда пила его, когда болела, – нахмурившись, напоминает он.

Потому что он готовил его для меня, не спрашивая, хочу я его пить или нет. Потому что его мама так делала, когда Финну было плохо. Потому что я не хотела быть неблагодарной.

– Я ведь не болею, – возражаю я, но Финн смотрит на меня скептически. – Ты же врач и сам это прекрасно знаешь. – Вздохнув, я похлопываю по дивану рядом с собой и ставлю кружку с молоком на кофейный столик. Финн садится на диван. – Я знаю, со мной чуть не случилось самое худшее, – тихо говорю я. – Но ведь не случилось же. Я здесь. И мне уже намного лучше.

Я придвигаюсь к нему поближе и чувствую, как он весь напрягается. Я тут же отстраняюсь и заглядываю ему в глаза:

– Ты боишься заразиться от меня?

Тень боли мелькает по его лицу.

– Скорее наоборот, – признается он.

– Если и так, я быстро расправлюсь с этим ублюдком, ведь в моей крови полным-полно антител. – Я сгибаю руку в театральном жесте. – Я практически супергерой.

Последнее наконец заставляет его улыбнуться.

– Хорошо, Чудо-женщина, уговорила.

Я наклоняюсь к нему поближе и спрашиваю:

– Интересно, можно ли подхватить антитела?

– Я заявляю со всей ответственностью, что нельзя.

– Я спрашиваю просто так, на всякий случай, – шепчу я ему в шею. – Может, стоит попробовать влить в тебя немного?

Я обвиваю руками его шею и прижимаюсь губами к его губам. Пусть и не сразу, но Финн целует меня в ответ. Я слегка задираю его свитер, чтобы коснуться голого тела, и чувствую, как бьется его сердце.

– Диана… – выдыхает Финн с легким отчаянием в голосе. – Ты ведь только после выписки.

– Вот именно, – киваю я.

Я не знаю, как объяснить, что, после того как чуть не умер, возникает острая необходимость – даже, скорее, потребность – убедить себя в том, что ты жив. Мне так важно вновь почувствовать себя здоровой, жизнерадостной и желанной. Мне нужно, чтобы все мое тело горело, но не от высокой температуры.

– Я хочу показать тебе то, чему уже успела научиться. – С этими словами я стягиваю свою толстовку через голову, затем спускаю леггинсы до лодыжек и сбрасываю с себя и их тоже. – А теперь смотри. – Я встаю на ноги, поворачиваюсь к Финну лицом и сажусь к нему на колени. – Встать-повернуться-сесть, – шепчу я.

Руки Финна обвиваются вокруг меня, и я прижимаюсь к нему всем телом. Несколько мгновений спустя он оказывается без одежды. Прикосновение его кожи к моей невероятно возбуждает. Зубы, губы, кончики моих пальцев в его волосах, его ладони на моих бедрах. Я опускаюсь на Финна, и он переворачивает нас так, что я оказываюсь снизу, растворяясь вокруг него. Я подчиняюсь настоящему моменту, сосредоточившись на симфонии нашего дыхания, перкуссии наших тел, крещендо.