«Да пошёл он! Мало, что ли, инвесторов на свете…» — злобно фыркнула я мысленно и утерла слёзы.

Не успела я до конца выдохнуть и вернуть спокойствие душе, как за моей спиной зазвучал саксофон. Под мягкий лирический джаз ко мне вышагивал Царёв, держа в лапах охапку роз элитного сорта «Sweet Juliet», Ромео хренов…

— Милена, девочка моя… с тех пор как я впервые увидел сияние твоих серых глаз, услышал твой серебристый смех, моё сердце больше не знало покоя. Все мои мысли были полны тобой, все планы летели к чертям, потому что единственное чем я был одержим — это желание быть с тобой, Малышка, — за три шага до меня начал вешать мне на уши розовую лапшу Царёв.

Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что сейчас этот гад величественно опуститься на одно колено, как самый настоящий рыцарь, и всё… Миленка в клетке золотой! И, судя по собирающейся толпе с сияющими лицами за его спиной, загонщиков птички в силки у него хватает. А я не могу. Я истощена и опустошена, внезапно осознав, что без него мне не жить… А с таким полигамным Высочеством тем более не жизнь, а мучение.

Вручив мне увесистый веник, Тимур, за собственным волнением не замечая моего состояния, внезапно меня удивил:

— Милена, я нашёл подходящий стакан для наших зубных щёток, — опускаясь на одно колено, протянул мне этот недоумок хрустальный аксессуар для ванных комнат, на дне которого болталось круглое и сверкающее «надень на палец и заткнись». — Я навеки покорён и влюблён в тебя, моя самая борзая малышка. Ты выйдешь за меня?

Моё терпение лопнуло, как перчатка на перебродившем бутыле с вином. Взорвалось и вырвалось из меня громким рыком, испепеляющей яростью в глазах. Потому что я, чёрт побери, Борзова! И не в моих правилах спускать с рук обман, предательство. Скорее я спущу любому шкуру, чем позволю топтаться на моих чувствах! Даже если сама после этого сдохну. Потому что я — Борзова… и, похоже, ею и останусь…

— Кто такая эта чёртова Элис! — выпалила я в лицо Царёву вместо ответа.

— Ч-что? — задрал свои соболиные брови Тимур и в искреннем изумлении захлопал ресницами. — Я не знаю никакую Элис…

— Не знаешь? А почему же она тебе пишет: "Хочешь продолжить, Тимми"? — с придыханием изобразила я представлявшийся в моей голове голос. — Чем ты с ней занимался, что она так мечтает продолжить? А, Царёв?

Тимур непонимающе моргал своими нагло-карими лупешками и неуверенно бормотал:

— С Элис? С Элис я занимаюсь изучением русского языка, малышка… — вставая с колена и опасно близко приближаясь ко мне.

В данном случае опасно для него, разумеется.