Мы уставшие, замерзшие, но довольные. Сначала ужинаем, а после сидим перед камином. Я улыбаюсь и тяну руки к пламени, рассказываю Матвею что-то, а он пьет вино и слушает. Его взгляд больше не пугающе стылый – он теплый и ласковый.

На борту самолета нами управляла страсть, а сейчас мы оба охвачены нежностью. И мне кажется, что нежность ранит сильнее пули.

Я засыпаю на руках у Матвея, и он относит меня в кровать. Сквозь сон я слышу его тихий голос.

– Прости меня.

Какое-то время он сидит рядом, а после хочет уйти, но я хватаю его за руку и прошу остаться. Матвей ложится в кровать рядом со мной на бок, так, чтобы видеть мое лицо. Мы сотканы из нежности, боли и отблесков северного сияния. И этой ночью все хорошо.

Я просыпаюсь раньше Матвея и просто рассматриваю его лицо в полутьме, гладя кончиками пальцев волосы. Он не идеальный, но в нем есть что-то такое, что заставляет меня считать его лучшим. И если раньше во мне жили отголоски страха, который вызвал во мне неведомый Поклонник, то теперь я окончательно от него излечилась. Любовь сильнее страха.

На улице, кажется, дует ветер, и в домике довольно прохладно, но я нежусь под одним одеялом с Матвеем и наслаждаюсь теплом его тела. Когда он открывает глаза, я тотчас делаю вид, что сплю, а сама наблюдаю за ним сквозь ресницы. Какое-то время он рассматривает меня, убирает прядку со щеки, поправляет одеяло. Потом встает – я снова вижу шрамы на его теле – и одевается. Он уходит, а я остаюсь одна, довольная и ослепленная своей любовью. Все слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

Я одеваюсь и спускаюсь по лестнице в гостиную. Матвей стоит внизу с пистолетом в руках и задумчиво его разглядывает. Тем самым пистолетом, который я однажды уже у него видела.

– Зачем он тебе? – удивленно спрашиваю я.

Его плечи дергаются, и он резко поворачивается, инстинктивно спрятав пистолет за спину.

– И тебе доброе утро, принцесса, – хмуро говорит Матвей.

Я обнимаю его, зеваю и повторяю вопрос:

– Зачем тебе пистолет?

– Для защиты, – нехотя отвечает он.

– От кого? – не отстаю я.

– От людей. Мало ли кто здесь встретится. – Голос Матвея становится отстраненным.

– А ты смог бы выстрелить в человека? – спрашиваю я.

– Да.

– А можно я подержу пистолет?