Наши взгляды встречаются. Меня бьет током. Это я. Это другая я. Я, которой не должно было существовать.

– Кожа лучше, чем у меня, – недовольно замечает Роза. – И волосы гуще. Почему?

– Я никого не убивала, – шепчу я солеными от слез губами. – Я не убивала, не убивала, не убивала…

– Не оправдывайся.

– Я не убивала.

Она смеется, глядя, как жалко я на нее смотрю. Чувствует мой страх. Упивается им.

– Ты такая забавная, Лиля, – качает головой Роза. – Всегда была забавной и глупой.

Лиля… Это что-то знакомое. Лиля… Лиля… Так звали девочку из моего сна! Ту, которая едва не погибла при пожаре. Власова Лилия Сергеевна – это мое прежнее имя.

– Ты узнала, что приемная, но понятия не имела, что у тебя есть сестра-близнец? – спрашивает Габриэль, подходя к Розе и кладя руку на ее плечо.

Она улыбается, преданно на него глядя. Как собака на хозяина.

Я мотаю головой, не в силах оторвать взгляда от Розы. Будто бы напротив меня стоит мое отражение, сошедшее с зеркала. Отражение, которое хочет меня убить. Интересно, кто быстрее сделает это? Роза или терзающий меня диким зверем страх?

Мне хотелось бы, чтобы мои чувства вновь заморозились, чтобы мне снова было все равно, но этого не происходит. Теперь я должна прочувствовать все сполна. Это мой крест.

– Это так здорово – найти родного человека, продолжает Габриэль, – при этом похожего на тебя как две капли воды. Впрочем, я никогда вас не путал – с самого рождения. Иначе каким бы я был старшим братом?

– Валентин, – вдруг вспоминаю я сон. – Мальчика, который был моим старшим братом, зовут Валентин.

– Верно, – довольно кивает Габриэль. – Это мое настоящее имя. Впрочем, я его терпеть не могу.

– Вспомнила его имя?

Пальцы Розы больно вцепляются в мой подбородок. Она не говорит, а шипит, словно змея.

– Может быть, вспомнишь, как оставила всех нас сиротами, сестренка?

В ее глазах больше нет смеха – только ненависть. Она ненавидит меня так сильно, что готова убить. Она хочет выпить мою кровь, сломать мои кости, вытянуть каждую жилу. Это ненависть с оттенком безумия, ненависть, которая завораживает своей чистейшей тьмой, и я смотрю на сестру так, будто бы она меня загипнотизировала.

– Я не помню, – едва слышно отвечаю я, и она бьет меня по лицу со всего размаха, так, что на губах появляется кровь.