Она миновала холл гостиницы, с начищенным до блеска и отражающим свет хрустальной люстры полом. Швейцар распахнул перед ней дверь, чуть склонив голову. Юля, не торопясь, пересекла площадь, всей грудью вдыхая густой аромат осеннего города, смешавший в себе запахи мазута, реки, пожухлых листьев и дождя. Она шла в сторону главпочтамта. Редкие прохожие с озабоченными лицами спешили на работу, нищий со спутанной рыжей бородой рылся в урне, выискивая пустые бутылки. Мимо пронеслась темно-синяя восьмерка, затормозила в метрах десяти и резко сдала назад. В окно с пассажирского сидения высунулась бритая голова, диаметром не намного шире прилегающей к ней воистину бычьей шеи.

— Подвезти, подруга? — нетрезво осклабилась голова, оценивающе разглядывая Юлю.

— Проезжай с Богом, мил человек! — усмехнулась она.

— Тебя уговаривать, что ли, надо? — дверь машины распахнулась, и обладатель головы — коренастый парень лет двадцати в кожаной куртке и спортивных штанах, вальяжно предстал перед Юлей, дыша перегаром. Двое прохожих потупили глаза и быстро перешли на другую сторону. — Сказал в машину.

— Лысым не подаю.

Она отступила, сжавшись как пружина: «Вот сучий потрох! Ну держись». Рядом высилась груда булыжников для ремонта мостовой, и Юля подхватила один из них.

— Ты чего, овца? — быканул крепыш, но отступил на шаг.

Сзади притормозила еще машина и хлопнула дверь. Юля замахнулась:

— Назад, или я врежу!

В глазах парня прояснилось, и он, выставив ладони вперед, глупо хмыкнул:

— Больная, что ли?

Ее руку перехватили.

— На всю голову! И это моя девушка, — раздался голос Сани. Из восьмерки тут же вышел водитель и угрюмо взглянул на Юлю.

— Нах нам проблемы с утра, Варан? — он встал рядом с другом. — Все в порядке, пацаны. Брат перебрал немного.

Варан, вновь ставшим пустым взглядом, скользнул по Юле, икнул и позволил приятелю затолкать себя обратно в восьмерку.

Юля прислонилась к Сане и с облегчением вздохнула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— В последнее время ты научился появляться весьма своевременно, — она небрежно бросила булыжник обратно в кучу.

— А ты совсем не меняешься, — Саня развернул ее за плечи и поцеловал в губы. — Привет, малышка.

За его спиной высился Самурай, с улыбкой от уха до уха и бейсбольной битой в руках.

— Я уже давно не малышка, — Юля выпуталась из объятий Сани и, встав на цыпочки, чмокнула в небритую щеку Самурая.