— Попробуем усилить ощущения на несколько градусов, — усмехнулся Роберт, и его рука покинула нежное лоно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Юля вновь забыла как дышать, когда ощутила шершавую поверхность языка там, где только что орудовали ловкие, длинные пальцы. Роберт прикусил зубами, а затем втянул губами маленький бугорок. Она вскрикнула от неожиданности и отпрянула, но Роберт вернул ее бедра на место, заставив покориться и этой ласке.

Снизу раздавалось воистину звериное урчание, казалось, лев решил ею отобедать. Язык теребил тонкие лепестки нежной кожи, доводя разум до безумия. Пламя гуляло по венам, а сладкая пытка лишь усиливалась, отчего пот проступил по всему телу. Растеряв контроль, Юля металась в разные стороны, а влага стекала из лона прямо на постель. Наслаждение налилось в глубине тела совершенно новым, не испытанным никогда раньше восторгом. А потом мир внезапно озарился праздничным салютом. Волны диковинного наслаждения пульсировали по всему телу. Юля содрогалась всеми мышцами, радостно и бездумно отдаваясь новым ощущениям.

Казалось, что еще немного и сознание покинет ее. Она протестующе вскрикнула и вцепилась в волосы возлюбленного, когда он остановился, но пальцы не удержались за короткий ежик некогда роскошной шевелюры. Роберт сел между ее распахнутых ног, красивый, как греческий бог и притянул Юлю к себе так, чтобы их бедра оказались рядом.

Он смахнул капельки пота со лба, и рукой направил свою плоть в ее лоно. Боли не было — лишь изумительное чувство пресыщения и жара как из печи. Юля удивилась тому, как смогла принять в себя без боли такого гиганта. Их взгляды встретились, и Юля по напряжению, в каждой мышце любимого лица увидела, что Роберт держится из последних сил.

Уголки его губ дрогнули, и он немного продвинулся вглубь нее. Резкая боль на мгновение обездвижила ее. Юля пришла в себя и приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на «взятие Бастилии». Но таран все еще находился у ворот, и сердце внезапно сжалось от страха.

— Роберт, я…

— Тс-с, — он приложил палец к губам, — все хорошо. Ляг и расслабься.

Вместо того, чтобы расслабиться, Юля оцепенела от ужаса, но послушно легла. С каждым новым толчком Роберта боль нарастала. Неуклонно он продвигался вперед. Юля закусила губу и вцепилась руками в подушку, заставляя себя принять нестерпимую боль как жертву во имя их любви, тайно желая, чтобы он скорее перестал буравить нежное лоно. Возлюбленный дважды рванулся вперед, и слезы навернулись у нее на глаза. «Что за жестокость? Будто кошке хвост по кусочку отрезает», — мелькнула у нее мысль, хотя она и понимала, что Роберт дает ей время привыкнуть к нему.