Все засмеялись. Даже Карина.

— Действительно, хоть отдохнем от его болтовни, — Гога перешел на диван и уселся туда с комфортом.

— Потом заколебет историей о том, как ты его спасала, — Варданян устроился рядом и подмигнул Карине.

— И заколебу, — раздался электронный голос.

Подруги встали вслед за Кариной в ряд у постели больного.

— Вы бы видели Каришу, — парень печатал, а телефон вещал. — Просто Чудо-женщина на максималках.

Она засмеялась в голос и махнула на него рукой.

— На минималках, скорее, — добавила.

Теперь все смотрели на нее и смущали своим искренним восхищением.

— Ты — ньюсмейкер недели, даже ректорство Губкина ушло на второй план, — усмехнулась Игнатьева. — Сегодня все только и обсуждали и вебкам, и Зайкино спасение.

На лице Настены резко появилась тревога. Она посмотрела на Карину с сожалением и сообщила:

— Света Самойлова пост деканату слила. Губкин уже спрашивал тебя сегодня.

«Сучка», — отозвалась обида в душе Карины. Вслух она ничего не ответила, только кивнула.

— У нас в универе, оказывается, комиссия по этике есть, я даже не знал, — Варданян помотал головой.

Кофейный взгляд выражал неодобрение. Карина с Зайкиным переглянулись. Она поняла, что Зайкин тоже не знал.

— Вот реально, есть им дело до нашей личной жизни, — возмутился Гога. — Мы ведь не школота какая-нибудь, которую воспитывать надо, блин. Взрослые люди.

— А я вообще не понимаю, причем здесь универ и вебкам? — Настена надулась и скрестила руки на груди. — Как будто ты на стримах всем хвасталась, в каком универе учишься. Я так поняла, ты вообще россиянам доступ перекрыла?

Карина опять кивнула и вздохнула.

— Да ничего. Меня уже отчисляли. Не в первой, — теперь так легко это говорила и удивлялась, еще не привыкла к себе новой.

— Родителей вызывать будут. Они знают? — насторожилась Игнатьева.