Эпилог

Эпилог

Карина сидела в центре большого кабинета у основания овального стола и оглядывала лица преподавателей, которые в составе этической комиссии во главе с исполняющим обязанности ректора рассматривали ее дело. Формулировки ее смешили. Она чувствовала себя на постановочном суде, которое показывают по телевизору с актерами пятого эшелона. Из-за деликатности темы члены комиссии чувствовали себя очень неловко, гораздо более скованно, чем она. Родители сидели сбоку. На их лицах застыл недоуменный ужас. Им все рассказали, но они ничего не поняли. Взгляды обоих медленно переходили от говорящего председателя Губкина к дочери и обратно. Девушка сидела с прямой спиной, сложив ногу на ногу, а руки треугольником сверху, и невнимательно слушала.

До заседания ее беспокоило только то, привлекут ли Зайкина вместе с ней, но, судя по тому, что вызвали только ее, все имеющиеся записи стримов комиссия просматривать не стала. Им бы и времени не хватило. Поэтому теперь она не переживала. Просто ждала, когда все формальности будут соблюдены, и ее заставят подписать приказ об отчислении. Единственная причина, по которой она не хотела, чтобы слушание закончилось, это родители.

Морально она все еще не была готова с ними на такую тему разговаривать. Разумеется, деться теперь никуда не могла. Губкину пришлось вывалить все ее грязное белье наружу. Члены комиссии даже вспомнили Жерара, удивлялись тому, как он буквально на следующий день после поста уволился и уехал из страны, намекали на тайную связь, в которой Карина без стыда и совести призналась. Рассказала, что они встречались по обоюдному согласию и на ее обучение, равно как и на его работу, это никак не влияло. Губкин с этим охотно согласился. Преподаватель по маркетингу, самая пожилая из всех присутствующих, презрительно фыркнула, но озвучивать свои мысли не стала.

Губкину пришлось напомнить о случае с Луковским. Родители рты пораскрывали, когда услышали, что Карина с ним переспала ради оценки, а ее отчислили, потому что об этом стало известно. Она не поднимала на них глаза. Только постоянно облизывала губы нервно. И жаждала воды. В горле сохло, как в пустыне.

— Ну, Ермакова, что скажешь? — Юрий Петрович смотрел снизу, округлил плечи, втягивал в них голову, тоже смущался.

Перед ним лежали распечатки скриншотов с ее стримов не самого приличного содержания. Карина не сразу осознала, что он прямо сейчас на все это смотрит и видит ее перед собой. Стало неловко. Щеки впервые с начала слушания зарумянились.

— Все так и есть, — ответила девушка, прочистив горло. — Я вылетела с бюджетного места, потому что преподаватель хотел воспользоваться своим служебным положением, завалил меня на экзамене и принудил к сексу. Я вынужденно согласилась. Но об этом узнали, и меня все равно отчислили. Пришлось поступать на платное. И чтобы оплачивать учебу, я занялась вебкамом.