— Конечно, не изменит. Расставит точки над и. Ты принадлежишь мне.

— А ты — мне, — говорит она твёрдо. — Не работе, не братве, не баблу. А мне. Пойдет?

Он заводит один локон ей за ухо. Она смотрит из-подо лба, не шевеля ресницами.

— Пойдет.

Целует ладонь еще раз, и языком проходится по ее устам.

— Дай мне кончить на тебя куда-то, — опаляет он губами мочку уху. — Сейчас.

Они путаются в движениях и порывах: она отрывается от ненасытности его властного рта, чтобы дотрагиваться и елозить рукой по члену, но Рома все равно как-то ее отвлекает, и яростно дергает эрекцию практически самостоятельно. Он спускает ей за живот, кое-как задрав майку в последний в момент.

И прикусывает кожу на шее, довольно болезненно. Кира не удерживает оханья.

— Раскраснелась вся, — проводит пальцем Роман ей по щеке.

Она рассерженно одергивает его руку, но не сразу.

— Вернусь, вылижу тебя. Может, не один раз.

Кира реально, как чайник, сейчас паром и свистом изойдет. Вот же нахал. В игры он не играет. Чужие, конечно. Стоит тут довольный, а ей мучаться противоречиями. Как всегда, навешал ей стеклянной лапши на уши, а она и рада.

— Еще больше раскраснелась, — бормочет он и ловко притягивает к себе совсем близко.

— Смотрю, тебе многого не надо. А как послушаешь, так умираешь в мучениях, — бурчит она. И осторожно проводит пальцами по перевязкам под тканью.

— Разве это мало. Веди себя хорошо, — серьезно заключает он. — Пожалуйста, Кира.

Она вынуждена покивать. Будет сидеть как мышка в доме и на этом все. И пусть только попробует не вернуться.

Следом за Карелиным она выходит через пару минут и намеревается сразу проскользнуть в комнату. Он останавливается и перебрасывается несколькими словами с братками, закрепленными за домом.

А с лестницы в этот момент слетает диким шагом ее брат.

И заряжает Брусу в лицо с такой силой, что тот действительно шаг делает назад.

Эффект неожиданности — это у них с Петей семейное.