Неотрывно смотрит, как долбится в меня.

Осознаю, что сама себе волосы натягиваю, только когда коже головы больно становится.

Изнываю на выдохах, а вдохах держусь кое-как. Он меня качает, а я растекаюсь. Невыносимо, невыносимо, но еще хочу.

Сердце порхает, с каждым взмахом надуваясь измученно и фейерверком лопаясь.

Рву губы зубами, от жара. Что изнанку кожи кайфом проедает, и снаружи плавится наслаждением по всему телу.

— Вася, — мямлю сокрушенно, — мне жарко так… Ты… ты…

Он же только ниже руку опускает, чтобы держать крепче, и сильнее долбится с полузадушенными рыками. Как-то странно головкой целится, чтобы она упиралась и проезжалась по верхней стенке влагалища, прямо перед входом.

Украдкой ногу мне целует. Мазком игривым, как всполох цвета на черно-белой картинке.

Я судорожно зажимаю рот рукой, потому что не так что-то. Взрыв внутри нарастает бешеными кругами, огненными кольцами превращая все — все внутри меня — в горелые угли. И я рассыплюсь вся сейчас.

Живот дрожит, и я вот-вот растворюсь, но сначала сдетонирую.

Перехватываю ладонью крик, но поздно, не помогает.

Со всей дури впечатываюсь ладонью в руку Кулака, мну его вздыбленные вены, потому что… Я не удержусь.

Одной точкой все внутри собирается и с неприродной скоростью распускается обратно, набухая в сто крат плотнее.

Повожу трясущимися ногами, и ошеломленно — со всплеском ужаса, стыда и восторга, — наблюдаю, как из меня прозрачная прерывистая струя выплескивается. Два раза подряд.

Мамочки… Прячу глаза в ладони от позора, но сначала взглядом выхватываю, куда она долетает.

И шок не могу скрыть от Кулака.

Он сам оторопело смотрит на то, откуда она вылетела.

А потом раскрывает меня резко — я вскрикиваю — и частит толчками так, что сам захлебывается дыхалкой. Тут же пульсирует во мне с протяжными стонами, кусая мою икру.

Я от стыда умереть готова. Постоянно скрываю лицо в ладонях, но от жара вынуждена выглядывать из убежища.

Господи, струйный оргазм. У меня! Только что! Часть кровати мокрая, а что-то долетело и до ковра.