Несмотря на ситуацию, в моей груди забрезжил проблеск надежды. Прежде чем Джек успел прочесть мои мысли, я бросилась мимо него бегом к машине и распахнула заднюю дверь, чтобы он мог положить на заднее сиденье Ребекку. Пока он ее нес, я застыла рядом с машиной, растерянно глядя внутрь. До меня даже не сразу дошло, что на заднем сиденье никого нет. Я отступила, чтобы не мешать ему, а сама, наплевав на дождь и грязь, бросилась назад к дому в поисках матери.

– Мама! – крикнула я и, чувствуя так хорошо знакомую мне смесь жара и ледяного холода, устремилась к той стороне дома, что представляла теперь собой черную, обугленную коробку. Никого там не увидев, я подбежала к фасаду и, запрыгнув на крыльцо, сунула голову в зияющий дверной проем: – Мама!

Я вновь закричала. Мне стало по-настоящему страшно. Такого ужаса я не испытывала давно – с тех пор, когда, проснувшись утром, обнаружила, что матери со мной больше нет.

Сбежав с крыльца, я бросилась со всех ног в противоположную сторону и наконец забежала за дом. Вдоль раскисшей от дождя тропинки, что вела к ручью, росли высокие, хилые сосны. Вода в ручье уже поднялась до уровня верхушек травы.

– Мама! – крикнула я, отчаянно вертя головой во все стороны.

Чья-то сильная рука схватила меня за локоть и резко развернула. Передо мной был Джек. Лишь когда он встряхнул меня, я поняла, как близка я была к безумию. Я все еще держала в руках портсигар, внутри которого что-то звякало. Я задыхалась, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание.

– Мама. Она пропала. Она была в машине, когда я вошла в дом. Я дала ей мой телефон… – Я не договорила, понимая всю тщетность моих попыток объяснить ему что-то, стоя под дождем.

Голос Джека прозвучал спокойно и рассудительно:

– Если бы она вошла в дом, мы бы ее там увидели. Возможно, она пошла к сторожке, позвать на помощь.

Я не стала с ним спорить и позволила отвести меня назад к машине. Открыв пассажирскую дверь, он усадил меня на сиденье и, как то обычно делают копы в телевизионных шоу, положил мне на голову руку, чтобы я не ударилась макушкой. Мои зубы стучали, не то от холода, не то от страха. Джек тем временем снял рубашку, оставшись в одной футболке. Рубашку он разорвал на полоски и наложил Ребекке на ногу повязку, чтобы остановить кровотечение. Она ни разу не крикнула, хотя по тому, как крепко она стиснула зубы, я поняла, что ей больно. Губы ее были почти белые, что делало ее похожей на куклу.

Наложив Ребекке давящую повязку, Джек сел за руль. Восхищенная ее выдержкой, я тоже повернулась к ней.