— А плечо?

— А что плечо, — Кирилл потёр глаза, — зажило, никто и не заметил. Я в то время без новой ссадины домой не возвращался.

— А бабушка давно умерла? — задала я новый вопрос, поняв по его рассказу, что её нет в живых.

— Давно, шестнадцать лет назад. Батина мать. А дед ещё раньше умер. Она молодец, держалась до последнего. Одна в деревне жила. Я очень любил бывать у неё. По большей части, конечно, потому что присмотра не было.

Он замолчал, видимо снова предаваясь воспоминаниям.

— Кирилл, — прервала я молчание, — а ты когда-нибудь познакомишь меня с родителями?

Он перевёл на меня взгляд, и смотрел снова так, словно изучая и сопоставляя все за и против.

— По одной просьбе за раз, зеленоглазая, — выдал он, наконец. — И я не помню, чтобы ты согласилась стать моей женой.

— А я не помню нормального предложения? — съязвила в ответ.

— А ты сегодня особенно дерзкая, Света, — Кирилл поддался вперёд, нависнув надо мной, опаляя горячим дыханием моё лицо, — ты вина перепила, или нарываешься на жёсткий трах?

Я отпрянула, как всегда не готовая к его откровенным заявления, и такому резкому переходу с одной темы на другую.

— А ты только об этом и думаешь, — начала защищаться, хотя жесткого траха, как выразился Кирилл, захотелось, видимо, поэтому продолжила клонить дальше свою линию.

— А ты нет? — криво усмехнулся Кир.

— Представь себе, нет, — не признаюсь ни за что.

— Да я отсюда чувствую запах твоего возбуждения, — прорычал Кирилл, резко подтягивая мои бёдра, впечатывая в себя.

Я взвизгнула, и упёрлась ладонями в его грудь, а промежностью в его стояк, под брюками.

— Давай так, если ты сейчас скажешь, что меня не хочешь, мы пойдём спать, — проговорил он, потираясь своим членом между моих ног, зажигая меня каждым этим откровенным касанием.

Я закусила от досады губу. Так далеко я не смогу зайти, а он вполне может выполнить свою угрозу, обмолвись я хоть парой слов, что не хочу его. И что делать?

— Дело не в этом, Кирилл, — решила я вырулить, — а в том, что мы ведём серьёзный разговор, а ты сводишь всё к сексу!

— Это ты сводишь всё к сексу, — парировал он, притираясь теснее, и разводя полы халатика на моей груди, касаясь её пока только взглядом, но так словно ладонями сжимал. Я явственно ощущала горячую шершавую кожу, и касания влажного языка, и это не давало мне сосредоточиться на нашем разговоре.