Чего уж скрывать, я уязвлён.

— Иди спать, я скоро приду.

— Кирилл…

— Иди, мне надо подумать.

И она, молча, подчиняется, я остаюсь один.

3.

Сижу тут же у бани, на широких ступенях лестницы. Курю, выдыхаю сизый дым в темноту. Надо мной горят звёзды, и восходящая луна, косится рогатым месяцем. Говорят, на молодую луну нужно начинать все новые проекты и дела, и тогда успех обеспечен. А мне, честно говоря, по херу, молодая она или нет. А вот то, что Света упрямиться и ждёт от меня чего-то грандиозного, нет. И я ее, конечно, понимаю, нужно женщинам вся эта блажь, любят они красивые слова, и поступки. А я если честно вот вообще не из этого разряда. Мне легче конкретное задание выполнить. Что-нибудь существенное, материальное. Но и наплевать на настроение своей зеленоглазой я не могу. Никогда не мог. Мне нужно чтобы она была довольна. Чтобы улыбалась. Чтобы ей было в кайф.

Помню, с Жанной вообще не парился, просто решили как то обоюдно, что поженимся, и поженились. Не свадьба, а так вечеринка, и прожили так же, как вечеринку, которая внезапно закончилась, и наступило похмелье. И ни хрена не весело, и жить вместе невозможно.

А с зеленоглазой…

С ней всё как-то неровно. Схватила за яйца, с самого начала и держит до сих пор, только вначале я ещё дёргался, думал рулю, а сейчас понимаю, что рулит она, иначе бы не грузился я.

На моё плечо легла сухая, лёгкая ладонь.

Мама.

Я поднял лицо, разглядывая родные черты. Узкое личико, в тонкой паутинке морщин, светло-голубые глаза смотрят с любовью, и затаившейся тревогой. Светлые брови сошлись на высоком лбу, но губы улыбаются ласково.

Я накрываю её ладонь своей, и сжимаю, снова перевожу взгляд на россыпь звёзд на небе.

— Чего не спишь, сынок? — мама садиться рядом, и кладёт свою голову мне на плечо.

Она такая маленькая по сравнению со мной, и я обнимаю её, прижимаю к себе. От неё пахнет сдобным тестом и сельдереем. Это ещё один запах, который возвращает меня в детство. И даже глаза прикрываю от удовольствия.

— Помнишь, я с качели навернулся, — говорю я, всё так же, не открывая глаз, — коленку разбил, ревел на весь двор…

— Да, — слышу по голосу, она улыбается, — ревел ты постоянно. Мне тогда пришлось тебя на руках нести до дома, и песенку петь.

— Да, да, — вспоминаю я, — что-то про Умку.

— Твой любимый мультик. Я, пока тебе весь репертуар оттуда не исполняла, ты не засыпал… Боже мой, как же быстро пролетело то время, — в голосе матери слышится тоска, и я поглаживаю её плечо, — мы были с тобой лучшими друзьями.