Тянет уши зажать ладонями. Спрятаться. Скрыться.

Багров-старший болен? Кем надо быть, чтобы позволить родному ребенку в подобное ввязаться? Чтобы спорить на такое? Подначивать? На преступление толкать?

Тринадцать лет. Господи. Он на ринге с тринадцати лет. Жутко представлять. Вообразить невыносимо, непостижимо просто.

- И на мать мою ты совсем не похожа, - продолжает с кривой ухмылкой. – Не дергайся. Я не ищу потерянную в детстве теплоту или еще какую-то хренотень такого рода. Не надо меня отогревать и долюбливать. Обойдусь. Сам кого захочу – отлюблю.

- Никита, - опять ничего умного сказать не способна, создается впечатление, словно мне просто нравится произносить его имя, повторять раз за разом. - Я как-нибудь фотку покажу, - произносит дальше. – Мама брюнетка была. Зеленоглазая. Высокая очень. Ноги от ушей. Настоящая модель. По подиуму ходила, на показы ездила. Горя не знала, пока моего папашу не встретила.

Вдруг замолкает. Челюсти сжимает. До скрипа. Будто зубами лязгает. Пальцы руль сжимают, чуть не раскалывают на части.

Чувствую ярость. Горечь. Гнев. Отчаяние. Столько эмоций от него через воздух впитываю, что собственное сердце в галоп пускается.

Господи. Он сказал «была». Прошедшее время. Былое. А значит теперь…

- Она красивая, - выдыхает сдавленно. – Картинка.

В его голосе столько боли, что меня пронизывает насквозь. Сталь внутренности безжалостно кромсает, прошивает снова и снова. Действует беспощадно.

Что же случилось? Что произошло?

- Знаешь, я раньше об этом даже не думал, повода не возникало, - протягивает уже спокойно, пожалуй, немного отрешенно. – А сейчас жалею. Правда, хотел бы, но не выйдет ничего.

- Что, - роняю тихо. – Что не выйдет?

- Ну не судьба мне вас познакомить, - пожимает громадными плечами, как-то очень по-мальчишески, небрежно мускулистыми руками ведет. – Не могу представить маме. Зато точно знаю, ты бы ей понравилась. Она тоже добрая была. Открытая. Наивная. Людям верила. Вот и все ваши общие черты. Но черт, надеюсь, ты осознаешь суть? Я не хочу себе мамочку найти. Я вообще ничего не искал. Просто увидел тебя и пропал.

Веки смежаю. Как от реальности ускользаю, прячусь. Но разве поможет? Разве спасет? Хоть что-нибудь на свете позволит выбраться из этого дурмана?

Глупая. Безумная. Я… тоже его увидела и пропала. Как выстрел. Как удар. Резко и сразу. Насмерть.

Открываю глаза. Улыбаюсь нервно.

- Прости, но сомневаюсь, что твоя мама одобрила бы наши отношения.

- Плевал я на одобрение, - усмехается. – О другом речь.

- Ты потерял близкого человека, - стараюсь подобрать правильные слова. – Такие раны оставляют шрам на всю жизнь. Однако мы не властны изменить ход событий, ведь увы, болезнь часто оказывается сильнее…