Кто-то развлекается? Шутит? Зря. Мой отец совсем не понимает шуток. Он и улыбается редко.

Я смотрю вперед – и не вижу нашей машины. На дороге – не вижу. Там какая-то совсем другая. У нас же все черные, а эта красная. По глазам такой цвет бьет. И прежде чем зажмуриться, успеваю заметить паутину на лобовом стекле. Очень странную. Четкую. Уродливую.

А камни все бьют и бьют. Что это?

- Назад! – кричит отец. – Назад!

Когда я снова открываю глаза, паутина становится гуще. Уже все стекло покрывает. И до меня доходит… тут нет никакой паутины. Трещины. Очень много трещин.

Взрыв. Оглушительный. Все вокруг дрожит и вибрирует. Ощущение, будто меня ударяют в грудь. Опрокидывают на пол и там нет никакого мата. Жесткая поверхность. Не тренировка. Реальность.

Оборачиваюсь назад и вижу, как горит и дымится та наша машина, которая была сзади.

- Это же бронированный автомобиль, - выпаливает мама, сгребая меня в объятья, прижимая крепче. – Сережа, ты говорил…

- Тормози! – отец хватает водителя за руку.

- Сережа, что ты…

Отец отстегивает ремень безопасности, поворачивается к нам. Его лицо совсем белое. Белее снега. Я не узнаю это выражение. Я никогда таким папу не видел.

Он быстро целует маму в щеку. Чмокает меня в макушку. А потом как будто усмехается. Только очень страшно. Странно.

Он сжимает мамину ладонь, которая крепко сжимает мою.

- Все будет в порядке, - чеканит. – Им нужен я.

- Нет! Сережа, нет…

Отец выходит из авто. Поднимает руки вверх. Идет по середине дороги. Прямо к той красной машине. Останавливается.

Может, он говорит что-то? Не знаю. Не слышу.

Я просто смотрю на трещину. На паутину. И на отца за ней. На моего отца. По ту сторону.

Я ничего не понимаю. Только еще сильнее стискиваю своего солдатика.

Что это? Что?!