Я не чувствую ничего. Ни удара в грудь. Ни боли, ни дрожи. Пусто. Везде пусто. Наше авто разлетается на куски. Горит.

Я даже закричать не могу. Голоса нет. Я не дышу.

Только по вискам бьет.

Кит. Кит. Кит.

Пальцы разжимаются. Железный солдат ударяется об асфальт, катится по дороге и замирает. Застывает. Мир утопает в крови.

+++

- Никита, твой отец…

- Облажался, - усмехаюсь, не разрешаю Ире договорить, беру ее за руку. – Надо идти, пока не стемнело. Я должен показать главное.

- Я просто хотела сказать, что…

- Что он не такой уж и ублюдок? – выволакиваю мою Иглу прочь из склепа. – И поступок героический. Вроде как. Ну да, он старался.

- Ник…

- Всю жизнь старался ради самого себя. Деньги, деньги. Еще больше денег. Он не спрашивал ни меня, ни мать. Нужно ли нам это? Его чертово бабло. Шел по трупам. И вот расплата.

- Никита…

- Он убил мою мать, - говорю твердо. – Он. Понимаешь? Раз уж влез во все это, должен был лучше за врагами следить. Нанять больше охраны. Заказать танки вместо машин. Дьявол. Не знаю. Не важно. Он не вывез. Не вытянул. Он не смог защитить самое дорогое. Ничего не смог. Потом отомстил всем. Конечно, умылся кровью тех уродов и весь город умыл. Никого не оставил живым. Но какая разница? Мать это не вернет. Поздно. Ничего не исправить. Не изменить. Он промахнулся. Его ошибка обошлась нам слишком дорого. И никакое гребаное бабло не закроет счет. Никогда.

Я тащу Иру дальше. В сгущающийся сумрак. Мимо могил.

Продолжаю молоть что-то про разные классы бронирования, про то, что не всякий тип выдержит высокое число попаданий, особенно прицельных, особенно из того вида оружия, которое применили.

Автомобиль изрешетили.

Я выжил чудом. Родился в рубашке. Бля, в бронежилете.