Девчонка улыбнулась бы, да знала — мама смотрит внимательно. Пришлось пить ещё не остывший чай.

— Потому что Боря точно так же разговаривал и с моими кавалерами, и они тоже не возвращались. Никто. Кроме одного.

— Папы? — догадалась девушка. — Вы мне никогда не рассказывали.

— Папы, — подтвердила Настя и кивнула. Глаза её на миг затуманились, словно она заглянула в прошлое. Только дочь насладиться воспоминаниями не дала.

— Мам, но ведь я — не ты, — резонно заметила Олеся. — Мне не нужны няньки, особенно в таком количестве. У тебя был один дядя Боря, а у меня и братья, и папа, и дядя с Андрейкой! Тебе не кажется, что на одну меня слишком много охраны? Я недавно ездила на закрытый завод «Звезда» с преподавателем и ещё парой одногруппников, нам нужно было подготовить репортаж в рамках предвыборной компании и всё такое. Так что ты думаешь! Знаешь, кто там присматривал, чтобы со мной не дай бог кто–нибудь не познакомился?

— Ты ездила на «Звезду»? Почему не сказала? — Настя всерьёз возмутилась. Они давали детям определённую степень свободы, но все выезды за пределы города традиционно согласовывались.

​— Да мы же с преподом, буквально туда и обратно, утром выехали, к концу дня приехали. Я ведь рассказывала тебе, Иван Палыч знает, что я хочу писать на военную тематику и запихнул меня в штаб депутата Борисова, я там вроде как волонтёр, но не волонтёр. Короче, не важно. Я и не подумала предупредить, всё ведь официально, не от универа, конечно, но почти, с Иван Палычем всё–таки, а он куратор. Извини, в следующий раз обязательно скажу! Ну правда не подумала! — протарахтела дочь и вернула разговор в нужное русло: — Мама, там был дядя Сева!

— Что он там делал? — Настя едва успела переварить сумбурную речь оправдывающейся дочери, но уже начала подозревать мужа во всех смертных грехах. И небезосновательно. Тот просто спал и видел, чтобы Олеся нашла своё счастье с сыном друга семьи Ярослава. Насте и самой нравился серьёзный и ответственный Лев, но дочь видела в нём лишь негативные стороны, обзывала нудным и скучным, тираном и сексистом. И Настя подозревала, что про себя юная леди подбирает куда более ёмкие и неприличные эпитеты.

— А ты догадайся, — копия Димы в юбке поиграла бровями и тут же сама ответила на своё же предложение: — Конечно же, его попросил папа! У дяди Севы на все военные объекты допуск, он же там где–то работает. Где–то–там. А папе, скорее всего, Андрей сдал, тот вечно ошивается рядом, видимо, услышал или спросил у моих одногруппников, куда я делась.

Настя хотела сказать, что Сева не поехал бы просто ради того, чтобы присмотреть за дочерью друга, но, зная мужа и его заморочки, согласилась с дочерью. Сева действительно часто раскатывал по разным военным объектам, вполне мог и совместить рабочие интересы с личными. Только вот что–то не сходилось. И дело отнюдь не в дяде Севе, а в поведении дочери. Странном. Очень странном.