И тогда я решила поставить на кон все. Блефовать. Если права я — это конец. Если прав Королев — скорее всего, итог тот же. Прохор обидится, отвернётся от меня… Но, черт его дери, я буду знать, что мне никто не лжет!

— А вчера? Ты ведь заезжал к матери. Вы долго выясняли что-то в ее кабинете, — таки сказала я, на что получила саркастичный смешок:

— Ерунда. Это Кристина тебе сказала? Не думаю, что можно доверять девочке, которую мы только что с ямы вытащили, Персик…

И тогда я солгала, сцепив зубы от неприятного ощущения глубоко в душе:

— Я ведь была с ней. Только Кристина пошла в кабинет, а я ожидала маму в комнате для персонала.

Он замер, кашлянул невпопад, потер шею, оттянул свитер от горла.

— Не думал, что у вас налажен контакт, — только и выдал он, без каких-либо комментариев.

— Ты пронесся около меня с такой скоростью, — продолжила сочинять, — что даже поздороваться не успела!

— На твоем телефоне жучок. Ты была дома, — взял меня на понт тот, но сдаваться было рано.

— Отдала его Марине. Ей нравятся подобные игрушки… Мы поменялись на денек… — пожала плечами, и только затем многозначительно замолчала.

Сердце так бешено билось, пальцы странно немели. Прохор стоял на три ступеньки ниже и все равно казался выше. Ему пришлось наклониться, чтобы поцеловать меня, касаясь на редкость горячими губами моих — ледяных.

— Оставь это, — прохрипел Королев, и меня передернуло. Окатило дрожью от шока. — Забудь, Оль.

Нечем стало дышать, сдавило легкие. Потому как пора признать факт — Кристина права. Впервые в жизни она сказала мне правду. И я сама лично убедилась в этом!

Закрыв глаза, попыталась проснуться, ничего не вышло. Суровая реальность, черт бы ее побрал...

— Все ведь хорошо? — прошептал он, но ответа не получил. Тогда мои щеки оказались крепко сдавлены, а голова чуть закинута. Прохор хотел, чтобы я на него посмотрела, только вот не стала. — Я люблю тебя, Оль. А все остальное не важно.

— Важно, — вздохнув, я дала Королеву последний шанс. — Что вы с ней обсуждали? — ответа не поступило, он лишь молча на меня смотрел. Я расценила это, как «не твоего ума дело». — Как давно вы с ней видитесь?

— С недавних пор, — кратко, нехотя выплюнул. — По делу.

И это было все, ничего более. Кратко кивнув, я наконец решилась и отпустила...

— Сегодня Новый год. Надо отпускать все плохое, — мягко убрав руки ректора со своего лица, я сделала шаг назад. — Наши отношения с вами плохие. Я хочу оставить их в прошлом.

— Оля… — покачал головой тот, хмурясь.