— Так что, у тебя дневная работа... или ты просто сидишь, как злодей-супергерой в костюме и галстуке, и ждешь, когда тебе скажут, какую квартиру старушки сжечь? — спросила я его на следующее утро, когда еще лежала в постели, а он застегивал рубашку.

— У меня есть дневная работа, как у большинства взрослых американцев, — сказал он, забавляясь. — Вернусь завтра.

Я поджала губы.

— Это было приставанием ко мне, офицер? Да будет тебе известно, у меня и так очень плотный график. Тебе повезло, что я вообще могу тебя вписать.

Выходя из комнаты, он схватил меня за лодыжку и потащил к себе. Его голос был грубым, когда он притянул мое лицо к своему.

— Сдвигай свое дерьмо, если нужно, и запиши меня на сегодня.

Затем поцеловал меня, резко прикусив нижнюю губу.

Когда он ушел, я со вздохом упала обратно на кровать, чувствуя боль в губе.

Я попыталась остановить это, но не смогла.

На моем лице появилась глупая улыбка.

🖤 🖤 🖤

Он вернулся домой около восьми вечера и резко остановился в дверях своей спальни. Я лежала на его кровати на животе, задрав ноги вверх и скрестив лодыжки. Обнаженная.

Это было смело.

И страшно.

Мои ладони вспотели, а сердце скакало в противоречивом темпе.

Я застенчиво повела плечом.