— Слушай, Вера… — Наталья встала и достала из бара коньяк. — Будешь? — она налила два фужера, поставила один передо мной и села на место. — Я психопатка. В самом прямом смысле. У меня не нервы — сопли. Но при всем при этом я не дура и соображаю, что делаю — …йню или нет.

Говорила Наташа убедительно и энергично, не отрывая взгляда от собеседника. Я поняла, отчего она занимает такие высокие должности — в ней чувствовались напор и уверенность в том, что она дело говорит.

— Я все силы отдаю работе, у меня ни черта нет личной жизни, мужики меня бесят. Я постоянно срываюсь, хожу на психоанализ, принимаю успокоительное дерьмо и все равно срываюсь. Это не из-за работы, просто наследственное, видела бы ты мою маму… — Наташа закатила глаза. — Она была учительница английского, и ее вся школа ненавидела — она могла на уроке такое устроить, что от нее в слезах выходили. Короче, я из-за Феди прямо сдвинулась, у меня начался маниакально-депрессивный психоз. Я с ума сходила — меня опять на кого-то променяли. И даже нельзя было сказать: «Ну понятно, опять эти молоденькие шлюшки без царя в голове». Ты была соперницей, и я не могла понять, если ты не манекенщица, не содержанка, не домохозяйка, то чем же ты лучше меня? И я пустилась во все тяжкие, велела Римме так тебя показать, чтобы все поняли — ты ничтожество. Попросила знакомую написать о тебе гадкую статейку…

— Наташа, это ведь ужасно, — расхохоталась я. — Это мексиканская мыльная опера!

— Я знаю! — вспылила Наталья. — И мне стыдно! Я, между прочим, только благодаря тебе поняла, что веду себя, как идиотка. Ты меня поставила на место. И ты мне нравишься, понимаешь?

— Как женщина? — усмехнулась я и сделала Наташе глазки.

— Не дури, пожалуйста, — взвыла она. — Ты мне нравишься как человек, как талантливый и порядочный человек. Я хочу с тобой дружить.

Я не ожидала от нее такой простой фразы. В этом было что-то детское и бесхитростное, да и она уже не походила на ту гарпию, к которой я привыкла, — в выражении лица появилось что-то наивное, искреннее.

— Честно? — спросила я, допивая коньяк.

— Да. И я хочу с тобой работать. Необязательно здесь… У меня есть кое-какие идеи.

— Круто, — сдержанно обрадовалась я. — А ты не шутишь? Это не новый виток маниакально-депрессивного расстройства?

— Ну нет же! — отмахнулась она. — Понимаешь, у меня никогда не было друзей-женщин, партнеров-женщин… в смысле в бизнесе… Мне всегда казалось, что бабы — мямли, лентяйки и только и думают, от кого бы забеременеть. В особенности здесь, на телевидении, тетки вообще все сдвинутые. Они мечтают либо стать ведущими, либо выйти замуж за ведущего или продюсера, — и таких толпы, от секретарши до специального корреспондента. Представляешь, какая у них борьба, в особенности если учесть, что возможности практически у всех равные? Да они готовы кислоту друг на друга вылить, лишь бы никто не узнал. На всем ТВ, кроме Панфилова, нет ни одного одаренного — по-настоящему — человека. Кстати, ты бы не хотела с ним поработать?