Черт, если мое эго не раздулось от ее слов. Ее тело содрогается, когда я продолжаю пытку, ее пальцы вцепились в мои плечи, пока она смотрит мне в глаза. Я теряюсь в ее ощущениях.

Я чувствую ее везде. В моем теле, в моем разуме, в моей чертовой крови, пульсирующей от потребности и адреналина, когда она кончпет. Я ненавижу это так же сильно, как и люблю, потому что не могу контролировать то, что происходит между нами и во что это превращается. Эта мысль пугает меня, и я жму на тормоза, не желая заниматься этой проблемой прямо сейчас.

Глаза Софи стекленеют, она закрывает глаза капюшоном и становится чертовски великолепной. Ее тело сотрясается, когда она взрывается. Мое тело напрягается, когда она сжимает мой член, ее губы врезаются в мои, а ее язык овладевает мной. Она пожирает меня, прогоняя мои заботы своими притягательными поцелуями. Я хватаюсь за ее бедра, контролируя ее движения, когда поднимаюсь с сиденья, отчаянно желая освобождения.

Она прижимается к моему сердцу, как будто ей там самое место. С дикими толчками я взрываюсь, ощущение колючести начинается от пальцев ног и заканчивается у основания шеи. Я не перестаю двигаться, пока не кончу.

Софи прижимается к моей груди, а ее руки обхватывают мою шею. И в который раз я не знаю, что мне нравится больше: заниматься сексом или иметь кого-то, кто обнимет меня после этого. Мы остаемся так на несколько минут, восстанавливая контроль над дыханием. Часть меня не против остаться здесь до захода солнца. Я был бы не против еще одного или трех раундов, зная, что одного раза с Софи никогда не бывает достаточно.

— Нам лучше уйти. — Она встаёт с моего члена, моя сперма вытекает из нее.

— Черт, я запомню это зрелище на всю жизнь.

— Ты такой извращенец. — Она натягивает шорты и устраивается на пассажирском сиденье, одаривая меня злобной ухмылкой, которая напоминает мне меня самого. Ее косы в беспорядке, волосы торчат в разные стороны. Ее губы выглядят припухшими, а на щеках естественный румянец. Я не могу удержаться от улыбки, зная, что это сделал я.

Мне нравится, как она выглядит, и я хочу сохранить эти моменты до того, как она вернется домой через две недели. Я хмуро поджимаю губы, и чувство стеснения в груди становится знакомым с тех пор, как появилась Софи.

— Не унывай, Лютик. Я не собираюсь забеременеть, и в следующий раз мы можем воспользоваться презервативом. — Ее взгляд в сторону тревожит меня.

Я не могу понять, почему мое горло сжимается, а легкие горят от ее неверной интерпретации. Это потому, что я мудак, который заставляет ее думать, что я кривлюсь от мысли о том, что она может забеременеть? Или это потому, что я не хочу снова использовать с ней презерватив?