— Просто оставайся на месте и слушай, — резко требует он. — Ты никуда не пойдешь, пока я не расскажу тебе о Рози.

Рози. Это имя означает невыносимую сердечную боль и годы самоистязания. Ему давно следовало признаться в этом. Это объяснило бы так много его невротических привычек.

— Лорен была дочерью хороших друзей моих родителей, — начинает он, и я напрягаюсь, понимая, что сейчас узнаю всю историю. Не только то, что хотела бы услышать о его дочери, но и то, что касается психопатки, которая чуть не отняла его у меня. — Уверен, ты можешь представить себе типаж — хорошо воспитанные, богатые и очень уважаемые семьи в мерзком обществе, с которым мы были вынуждены мириться. Однажды мы баловались, и она забеременела. Нам было по семнадцать — молодые и глупые. Можешь представить себе скандал? На этот раз я действительно доигрался.

Он ерзает, вздрагивает и снова ругается.

— Наши семьи организовали экстренную встречу, и ее отец потребовал, чтобы я женился на ней, прежде чем об этом станет известно и нанесет непоправимый вред нашей репутации. Незадолго до этого погиб Джейк, и я смирился с этим, надеясь, что моя уступчивость поможет навести мосты с родителями.

Я закрываю глаза и крепче прижимаюсь к нему, вспоминая наш визит к моим родителям и его реакцию на мамино предположение, что он женился на мне из-за беременности.

— Брак по договоренности? — спрашиваю я.

— Да, но совместные усилия обеих семей проделали удивительную работу, убедив общество в том, что мы безнадежно влюблены.

— Она любила, — шепчу я, зная, в каком направлении движется эта история.

— А я — нет, — тихо подтверждает он. — Через месяц после свадьбы я переехал в загородное поместье ее родителей. Все были счастливы, кроме меня.

Его пальцы лениво играют с моими волосами, и он болезненно вздыхает, прежде чем продолжить.

— Кармайкл дал мне возможность сбежать, и я, наконец, набрался смелости прекратить весь этот дьявольский фарс, но когда родилась Рози, я был полон решимости стать отцом. Эта малышка была единственной на планете, кто любил меня таким, какой я есть, без ожиданий или давления, она просто приняла меня в своей невинности. Не имело значения, что она была ребенком.

Все это наполняет меня огромной гордостью, но в этой истории нет счастливого конца. И это сокрушает меня.

— Она была настоящей папиной дочкой, — говорит он с нежностью. — Я не мог сделать ничего плохого, и знал, что в ее глазах никогда не сделаю. Этого было достаточно, чтобы заставить меня оценить образ жизни, в который я погрузился, пока Лорен была беременна. Кармайкл привлек лучшего адвоката, чтобы попытаться получить полную опеку над Рози, потому что знал, что она была моим спасением, но семья Лорен раскопала все грязные маленькие секреты, от Джейка до «Поместья» и моего непродолжительного образа жизни с тех пор, как я оставил Лорен, до рождения Рози. У меня не было ни единого шанса.