Через несколько дней Гатауллины забрали синтезатор, а вечером Ольга сообщила мужу, что вместо оговоренных шести тысяч друзья оставили только одну, пообещав отдать остальное в ближайшее время. Поняв, к чему клонится дело, Юрий обрушился на супругу с критикой за то, что она согласилась на подобное условие, в мрачном предчувствии ожидая еще больших проблем, которые не преминули последовать.

Прошла неделя, затем другая, а друзья не только не возвращали долг, но и вообще не давали о себе знать, даже не пытаясь объяснить причину задержки. Юрий, отличавшийся особенно рачительным отношением к семейным финансам, стал давить на супругу, чтобы та напомнила Вике про их обязательства, однако, позвонив подруге, Ольга услышала только об очередных непредвиденных трудностях и обещание вернуть долг на днях. Так прошло еще две недели, в течение которых Ольга под нажимом мужа несколько раз созванивалась с Викой, постоянно слыша одно и то же, пока та в конце концов не огорошила ее сообщением, что синтезатор сломался.

Синтезатор был на гарантии, и пришлось ждать, когда друзья сдадут его в магазин, после чего Ольга вновь обратилась к Вике за долгом, но та, пожаловавшись на финансовые трудности, опять попросила отсрочку. Это привело Юрия в крайнее негодование, и, потеряв всякое терпение, он позвонил Ринату. Меньше всего хотелось ему ввязываться в это дело, но, зная кроткий и уступчивый характер жены, попросту неспособной противостоять наглой хваткой натуре Вики, он вынужден был вмешаться. Ринат же сообщил, что готов вернуть долг хоть сейчас, если друг приедет за ним, и он сразу поспешил к Гатауллиным.

Сев за руль и только отъехав от дома, Юрий понял, что взвинчен до предела. Злости его не было границ. Он злился на Ольгу, умудрившуюся согласиться на рассрочку платежа и в дальнейшем неспособную проявить твердость и настойчивость; злился на Рината, который, сославшись на занятость, отказался привозить долг, однозначно дав понять, что деньги нужны Юрию, а значит, он и должен за ними приезжать; и больше всего злился на Вику, полтора месяца морочившую супруге голову. Злость бурлила в нем, но, почувствовав и осознав ее, он тут же принялся обстоятельно взвешивать и анализировать ситуацию.

Юрий не мог позволить себе озлобляться. Давно уже пришел он к ясному пониманию, что злость была не только совершенно бесполезной и контрпродуктивной эмоцией, но, кроме того, лишь отравляла ему жизнь. Являясь достаточно культурной личностью, Юрий был не в состоянии выплеснуть свою злость на источник происхождения и в итоге либо томился невозможностью ее реализации, либо вымещал опосредованно на самых близких людях — на супруге и дочке. И то и другое было мучительно тяжело для него, и потому, ощущая злость, он старался сразу же выявить истинную ее причину, а найдя таковую — исключить возможность ее появления в дальнейшем.