Прежде Юрий тоже не задумывался над тем, что необходимо уделять время и внимание гостям, а не воспринимать их как нечто самодостаточное; что следует предложить им чаю, позаботиться о том, чтобы они удобно расположились; что неприлично ходить в нижнем белье перед маленькой дочерью, курить в присутствии детей или там, куда они могли зайти. Так же как и Ринат, он был далек от всего этого, пока Ольга не изменила его мировоззрение. Где-то спокойными, но настойчивыми и бескомпромиссными требованиями, вроде «не ходи по квартире без трико», «не ешь салат из общей тарелки» или «кури только на балконе», а чаще собственным примером она постепенно привила ему соответствующий образ мыслей. За прожитые с супругой годы ее поведение, отношение, взгляды проникли в Юрия настолько, что сделались его поведением, его отношением, его взглядами. То, на что лет пять назад, находясь в гостях у Гатауллиных, он вовсе не обратил бы внимания, сейчас буквально резало ему глаза.

Осознавая все это, Юрий оправдывал Рината в большинстве тех проявлений семейной жизни друга, которые представлялись ему абсолютно недопустимыми, но оправдывать Вику был не в состоянии. Невольно сравнивая супругу товарища в качестве хозяйки и домашней законодательницы с Ольгой, он в глубине души не мог уважать ее и не уважал. Плохо воспитанная, избалованная и ленивая Вика не сумела должным образом развить заложенную в ней от природы женскую чуткость и внимательность, и потому их с Ринатом семейные отношения и быт походили больше на отношения и быт проживающих совместно холостяков, взявших опеку над двумя детьми.

Вся та несознательность, примитивная непосредственность, царившие в семейной жизни Гатауллиных, были глубоко противны Юрию. Столкнись он с подобными проявлениями в гостях у плохо знакомых людей, то просто проникся бы к ним неприязненными чувствами, и только. Но наблюдать все это дома у близкого друга было ему до невозможности тяжело.

Если на глазах прогуливающегося по улице человека незнакомый мужчина обильно и смачно харкнет прямо на тротуар, то, скорее всего (в случае, если для наблюдателя подобное поведение абсолютно недопустимо), он почувствует отвращение и пренебрежение к прохожему, позволившему себе такую откровенно безобразную, хамскую выходку. Но если это сделает очень близкий человек — старый проверенный друг или родственник, — то подсознание не даст ему спокойно со всей строгостью осудить поступок, и он испытает не столько неприязнь, сколько неловкость, смущение.

То же самое чувствовал и Юрий в гостях у Рината. Мучимый острым внутренним конфликтом между естественным неприятием того, что разворачивалось на его глазах, и дружескими чувствами, не позволявшими плохо судить о товарище, его семье или тем более выказать это, он ощущал стыд и смущение. Становясь свидетелем происходящих дома у Рината непозволительных, недопустимых с его точки зрения проявлений, Юрий в глубине души стыдился своей невольной негативной оценки супруги товарища, их быта, семьи и оттого чувствовал неловкость за себя, свои мысли, неловкость за собственное смущение, которое — он видел это — в полной мере ощущалось друзьями. Все это доставляло ему сильный эмоциональный дискомфорт, и в стремлении избежать его он бессознательно старался исключить всяческое общение с Ринатом на семейном уровне.